Выгонят из Йокогамы к чёртовой матери? Да и ладно, есть резервные планы, какой бизнес затеять и на кого при этом опираться.
В устах другого подобной позиции Моэко бы снисходительно поулыбалась, но к потенциалу данного человека критично настроена не была: предчувствие говорило, за недосказанным стоит нечто большее, чем дежурные слова очередного прожектёра.
Решетников знал, как достичь любой из целей, просто сейчас привыкал к новому состоянию и не торопился: на уровне Агентства Моделей заявленного однажды обратно не переиграешь, если не хочешь в одно мгновение превратиться в балабола-пустышку по имени Сузуки Сёго.
— Получается, ты отдался потоку и плывёшь по течению? — обобщила она для себя.
— Можно и так сказать. С одним уточнением: как только понадобится выгребать, я начну это делать очень хорошо, неважно, в какую сторону. Просто пока абсолютно любой путь устраивает, как мячик с горы.
— Местами ты мыслишь как гайдзин, — констатировала она. — Видимо, кровь отца даёт знать.
— Или воспитание, — легко подхватил он.
— Или оно. Вместо заранее разработанного плана собираешься положиться на экспромты в узловых моментах судьбы.
— Есть поговорка, верю в народную мудрость, — хохотнул светловолосый.
— Какая?
— «Война план покажет».
— Никогда не слышала. До чего здорово у вас в Йокогаме готовят стажёров в логистике.
Он хмыкнул, покосился в её сторону, но никак не прокомментировал.
— Ладно. О философии поговорили, теперь к делу. Без судебного ордера тебя не имеют права…
Следующие несколько десятков этажей Миёси Моэко потратила на рутинную подготовительную работу в роли хорошего адвоката.
Телефонный разговор двух неустановленных абонентов.
— Сэмпай, прошу прощения за беспокойство.
— Срочные новости? — судя по голосу, старший оторвался от чего-то важного.
— Ваша дочь и Неприкасаемый включили меня в отдельный чат на троих. Моэко-сан грузит сюда документы и ссылки, я половины не понимаю. Попросили набрать вас, вот исполняю.
— Что за чат?
— Насколько могу судить, подготовка к встрече на первом этаже Йокогамы лихорадочными темпами. Визуально с улицы в холле наблюдаю омавари-сан и явно прокурорских в костюмах, держите картинку. Неприкасаемый направляется к ним, судя по материалам в мессенджере.
— Запрета на передачу информации из чата мне нет?
— Наоборот. Ваша дочь попросила предупредить вас лично, что я и делаю.
— Ничего не понимаю, кохай. Почему тогда в ту группу не включили меня? Зачем нужен ты в роли посредника?
— Моэко-сан просила передать дословно: сейчас в этой группе находятся адвокат, его персональный клиент плюс я, официальный водитель адвоката. Если туда включить вас — с вашим родом занятий и уровнем известности — у противной стороны может появиться возможность апеллировать к закону против борёкудан. Это нежелательно, а вы фигура очень публичная.
— Теперь понял. Стоп, погоди! В этой вашей группе три человека, но кто тогда адвокат⁈
— Моэко-сан сказала, что расчехлила собственную лицензию и будет защищать Неприкасаемого лично, если до этого дойдёт.
— Кс-с-ссс… — старший со свистом выпускает воздух через плотно сжатые губы. — Как всегда, я узнаю последним.
— Сэмпай, не понимаю упрёка, извините. Меня поставили в известность вот только что и первое, что я делаю — звоню вам.
— Это не в твой адрес, кохай. Это между мной и дочерью, не обращай внимания. К тебе претензий нет, напротив, я тебе более чем благодарен.
— Моэко-сан просила кое-что аккуратно донести до вас полунамёками, деликатно прозондировав перед этим ваше настроение, — в голосе звонящего слышится недосказанный вопрос.
— Доноси, — в интонациях старшего прорезается веселье. — Считай, прозондировал.
— Люди в штатском, прикрывающиеся омавари-сан, по её словам настроены на грязную игру. Может сложиться ситуация, когда она, как химэ всего клана, будет говорить от имени Семьи.
— Что-то Неприкасаемый всё меньше похож на рядового стажёра из логистики. Просто ворчу, не обращай внимания. Я тебя услышал.
— Во-первых, его уже повысили до снабженца, он больше не стажёр. Это и наши люди в Йокогаме подтверждают — прошли обновления в корпоративных контактах с его новой должностью.
— Помню.
— Во-вторых, ваша дочь очень просит не дезавуировать её возможных заявлений с позиций оя… Главы Семьи: она ссылается на цейтнот и говорит, что потом вам всё объяснит и вы обязательно поймёте.
— Ну да, как же. Поставить в известность и перед фактом, — старший вздыхает. — Это я снова не тебе, а себе. Почему она сама не позвонила? Настроить тебя на этот разговор со мной — больше времени нужно.
— О, она говорила, что вы об этом спросите. Ответ: комитет по встрече на первом этаже Йокогамы достаточно мутный. Она бы хотела избежать прямого звонка оя… Главе Семьи накануне возможных сложных разборок.
— Какая логика? Всё равно отлично известно, кто чья дочь и кто чей отец, — старший недоумевает.
— Она говорит, в случае разбирательств, вы поймёте в каком суде, ей будет легче свои решения обосновывать процессуальной необходимостью: дескать, это не связанные с отцом дела, поскольку с ним виделись два дня назад, а адвокатский договор с клиентом недавний. Её работа на конкретного подзащитного — исключительно личная адвокатская практика, а не продолжение политики Семьи.
— Как-то слишком всё закручено.
— Я себе позволил ту же ремарку по сути. Её ответ: «Я очень долго училась и напряжённо стажировалась в Ассоциации, в отличие от вас с отцом. Я лучше знаю, как выстраивать процессуальные линии защиты. Помощники и советчики мне нужны в других моментах, не здесь».
— Ясно. Спасибо за звонок.
— Сэмпай!
— Да?
— Она ещё просила вашего разрешения на использование групп поддержки, если понадобится.
— Кс-с-ссс… Да что они там затевают! — в интонациях оябуна проступает раздражение.
— Каков ваш ответ? Мне нужно передать ей, сможет ли она рассчитывать на своих.
— Мой ответ да, напиши им в этом чате единственный нюанс: «Если вопрос о группе поддержки станет актуальным, папа прибудет вместе с ребятами». Точка.
— Она же обозначила, что хотела дистанцироваться от Организации в конкретных процессуальных рамках? — молодой сомневается.
— А я частным порядком, без гербов на кимоно и определённых машин, — ворчит старший. — Сяду вторым номером на чей-нибудь байк сзади и приеду вместе с мотоциклистами, в шлеме на голове. В случае задержания скажу, просто мимо шёл: я хорошо знаю, что делать в таких ситуациях. Можешь так и передать, меня на моём поле тоже учить не надо.
Водная арена спортивного клуба Атлетика.
— Что ты обо всём этом думаешь? — спросила Ута Хоноку минут через пять взаимного молчания.
Стажёр вместе с якудза отправились вниз, здраво рассудив, что лучше не затягивать: основное обсудили, а всю жизнь в бассейне не проживёшь.
Хьюга-младшая их провожать не стала. Она бросила на ближайшую дорожку доску для плавания, без брызг вошла в воду и сейчас стремительной водомеркой скользила туда-обратно, работая только ногами. Было похоже на лягушку — видимо что-то отрабатывала.
Зачем, интересно? В чемпионатах по плаванию она давно не участвует.
— Я сейчас много чего думаю, — тряхнула волосами сидящая в пластиковом кресле финансистка. — Уточни вопрос.
— От моего отца ниточка ведёт к Мацусита, он наверняка им передал кучу нашей внутренней информации. Плюс вырвал кусок Йокогамы — забрал с собой ключевых тим-лидеров разработки. Насколько мы справимся с войной на два фронта?
— Что за два фронта? Не допустить поглощения и борьба за этот твой секретный государственный тендер?