— Всё сказанное останется между нами, — пообещала она без паузы.
— Мы и не сомневались, иначе бы этого разговора не было. Хотя всё равно спасибо.
Сидя в машине на парковке и подводя итоги общения, Моэко достала смартфон, активировала специальный редактор и набросала схему. Она всегда так делала, когда информации было много — чтоб ничего не упустить и точнее сформулировать ожидаемые результаты.
Борёкудан прикрыла глаза, выбросила из головы лишнее и начала набрасывать тезисы.
У Такидзиро были достаточно могущественные недоброжелатели из числа закрытых государственных организаций, их возможности внушали. Им было кое-что нужно от Решетникова и останавливаться эти ведомства не собирались.
Однако над всеми ними (точнее, между ними и Кабмином) находился постоянно открытый, надзирающий за соглядатайским сообществом глаз — тот самый третий отдел НАЙТЁ.
Этот глаз только что по собственной инициативе наладил с ней рабочий контакт, открыто заявил о стратегических намерениях и попросил об услуге.
Последнее, пожалуй, важнее всего. Подобное сотрудничество между уважаемыми структурами как правило начинается на годы и десятилетия, не сиюминутно. А Эдогава-кай — тоже уважаемая структура, та сторона прямо признала вслух.
— Знающему достаточно, — констатировала Моэко, трогаясь и выруливая с парковки под визг собственных покрышек.
Содержание последнего часа нужно срочно донести до отца: у Эдогава-кай свои требования к внутренней рабочей информации, они порой не уступают министерским.
— Добрый вечер. Спасибо, что согласились принять. — Решетникова как подменили.
В нём неожиданно прорезался этикет, на который он до самого последнего времени не обращал внимания. Впрочем, как и она.
Хину поклонилась, входя за ним следом.
— Проходите. Что случилось? — второй основатель выглядел почти свежим, несмотря на место, время и возраст.
Видимо, хорошие врачи.
— Хаяси-сама, я оказался в ситуации, когда мне не хватает своего ума, чтобы принять правильное решение. Получается, приехал к вам за советом либо за помощью. — Такидзиро, не стесняясь, сообщил о предполагаемом диагнозе Хьюга Хироя, затем рассказал о Хоноке, собравшейся подавать с утра судебный иск.
— Что об этом думаешь ты? — старик перевёл пронзительный взгляд на пловчиху.
— Что и раньше, — она не отвела глаз. — Если бы речь шла только о законе, я бы палец о палец не ударила. К сожалению, с точки зрения медицинских тонкостей ситуация изменилась. Если моему деду реально нужен психиатрический стационар и шансы на выздоровление с его добровольным согласием выше, то…
— Не буду тянуть. Я склонен согласиться с твоей точкой зрения, Хину-тян. — Хаяси Юто взял с одеяла планшет и указал взглядом на стул рядом.
Спортсменка села.
— К сожалению, твой путь нереален,- продолжил старик. — Если отозвать доверенность, моя внучка не сможет очень многое из того, что с твоим дедом не связано. Всё равно что зарезать целую корову ради порции лапши.
Решетников сморщился, как от кислого лимона, и звонко хлопнул ладонью по лбу:
— Не подумал в запарке.
— … но мы в состоянии выставить запрет на вполне определённое действие, — ровно продолжил патриарх. — Хину-тян, можешь вызвать эту свою подругу? Ту, которая адвокат Такидзиро-куна?
— Сейчас. — Она ещё никогда так быстро не набирала Моэко.
Через десяток минут и небольшую лекцию от адвоката Хаяси-старший приложил палец к сканеру гаджета, подтверждая электронное заявление биометрией:
— Всё. Твоему деду Хонока-тян с утра не страшна.
— Огромное спасибо! — Пловчиха с удовлетворением отметила, что всё это время стоявший Решетников в точности повторил её поклон.
— Такидзиро-кун, хорошо, что ты заехал. — Умиротворённый патриарх убрал планшет и снял очки. — У меня к тебе тоже было дело, причём не единственное.
— Внимательно слушаю, — засобиравшийся к двери товарищ замер с поднятой ногой.
— Я пытался навести о тебе справки в Министерстве Обороны. — Спокойно сообщил Хаяси. — Недавно начали приходить ответы. Первое, что мне сообщили — твой Отдельный учебный центр был расформирован. Не осталось никаких концов, сказали военные, и быстро ничего выяснить не получится.