— Стандартное давление на фигуранта, раскачка на эмоциях. Из-за банка временно без денег, в самый неудобный момент — без жилья; планируется, что стресс должен нарастать. С нарастанием стресса падает личная сопротивляемость и — главное — каскадно снижается интеллект. Чистая физиология, работает вне зависимости от персоналий. — Поясняю без купюр.
Одновременно делаю, как спутница сказала — подбираю остатки шмоток.
В последнюю секунду яркой лампочкой вспыхивает интуиция. Ставлю всё на пол, лезу в последний пакет, наполненный бумагами.
Порывшись несколько секунд, для экономии времени вытряхиваю содержимое на пол и разбираю тщательнее.
Не найдя нужного предмета, поднимаю глаза:
— Гонда-сан, я благодарен вам, что вы так прилежно собрали мои вещи, но вместе со всеми бумажками в тумбочке лежала фотография моих родителей. Её здесь нет. Где она?
— Не было. Не докажете. — Заметно и без ментала, что такая позиция даётся собеседнику с трудом. — Вон отсюда! Ещё секунда — и я позвоню в полицию!
— На то и расчёт, — поясняю Хьюге, сгребая бумаги обратно. — Любая моя лишняя эмоция — и он звонит в полицию. Дальше — протокол задержания. Даже если сразу отпустят за отсутствием состава правонарушения — в личном профайле для суда сам привод будет как красное пятно.
— А суд в связи с?..
— … позицией Регулятора неизбежен, как восход солнца, — киваю.
— Вон! — начинает кипятиться хозяин квартиры.
Всё-таки какая-то совесть у него есть. Люди, побудившие его к текущему поступку, заставили мужика действовать всё же где-то в разрез с его собственными ценностями. Сопротивляться их убедительным аргументам он не смог, себя сейчас по понятным причинам ненавидит — а ненависть к самому себе стандартно выплёскивается в агрессию. На кого-то другого.
— Стой, — меня прихватывают за локоть сразу за дверью. — Гонда-сан? Я правильно запомнила ваше имя? — Хину оборачивается из коридора. — Гонда-сан, я примерно представляю причины этого всего, — она указывает на пакеты, затем ведёт рукой вокруг. — И на первый взгляд это не моё дело. Я бы даже ничего не сказала, если бы не одна маленькая деталь — фотография его родителей. Всё в этом мире должно иметь свои границы, — спутница произносит слова, словно гвозди в доску забивает. — Лишняя ворсинка ломает хребет вьючной лошади. Вам не следовало позволять кому угодно изымать эту фотографию, тем более что вы отлично сами понимаете всю незаконность подобного поступка.
— Во-он!.. Отсю-юда!..
— Я уже вышла из вашей квартиры. — топ-менеджер Йокогамы спокойно смотрит себе под ноги, на порог, находящийся сантиметрах в двадцати перед носками её туфлей. — Это первое. Второе и последнее: меня зовут Хьюга Хину, возможно, вы слышали мою фамилию. Я далеко не сирота и, кроме прочего, прихожусь родной внучкой Хьюге Хироя. Возможно, вы также слышали о корпорации Йокогама.
— Зачем вы мне это говорите⁈
— Даю слово как член Совета Директоров, что лично позабочусь о том, чтоб вы осознали в полной мере: брать фотографию родителей нашего сотрудника было нельзя. Это будет донесено до вас в максимально доступной форме, с максимальной для вас чувствительностью. Точка.
— Вы мне угрожаете⁈ — хозяин квартиры вспыхивает неожиданной решительностью.
— Полиция, — напоминаю, поморщившись. — Любое наше действие будет интерпретировано как повод для противодействия и задержания. Оспаривать придётся в суде.
— Вы мне угрожаете⁈ — не получивший ответа собственник жилища выходит на крещендо.
— Никогда никому не угрожаю, — Хину смотрит ему в глаза. — Только обещаю и всегда исполняю, можете навести справки. Это была не угроза, а обещание.
Мужика пронимает: видимо, какие-то сведения и о Корпорации, и о фамилии Хьюга в его голове всё же есть. Как и о неписаных возможностях мультимиллионеров, которые никто никогда не декларирует, но с которыми простому обывателю в контры лучше не попадать.
— Сам напросился, — припечатывает пловчиха напоследок, поворачиваясь к типу спиной и направляясь к лифтам. — Пошли, Такидзиро-кун.
Несмотря на крайне неподходящий момент, ловлю себя на мысли: очень жаль, что со мной в жизни сейчас происходит то, что происходит. Потому что конкретно Хину — самое лучшее, что теоретически может случиться с любым мужиком, моя субъективная точка зрения.
К сожалению, никаких мало-мальски серьёзных связей в моём положении позволять нельзя, если ты человеку не желаешь плохого: государственная машина работает на подавление как автомат и стандартно. Не добившись желаемого от строптивца вроде меня, принимается за близких.