— Стереотипно может показаться, что я пришёл просить вас отозвать ваших людей. — Мацуи резко поднялся с кровати и заходил от стенки к стенке по крайне небольшому помещению.
— А это не так?
— Возможно, я бы поступил подобным образом до личного знакомства с вами. Сейчас же попрошу иначе: Миёси-сан, давайте вместе придумаем, как быть?
А вот после этих слов Мая озадачился по-настоящему.
Там же. Ещё через некоторое время.
— … потому что вы напрасно считаете, что несгибаемость и принципиальность — монополия исключительно Эдогава-кай. — Не размениваясь на вежливость, не играя словами, армейский тоже резал правду в лоб. — Я полностью согласен, что мои люди неправы. Скажу больше, наказание в нашем исполнении будет таким, что полицейское следствие они бы посчитали за амнистию. Но если кто-то не нажмёт на тормоза, уже мои люди могут, из соображений чести мундира, объявить вашей организации вендетту в частном порядке.
— Дайте подумать, — борёкудан поднял ладонь. — Попутно, в качестве комментария. Вы же понимаете, что мы этого не боимся? Как и наши союзники на площади? — ультраправые в такой беседе — сильный козырь.
Сперва помрачнел министр, потом что-то дошло и до вояки.
— Вы сейчас разговариваете со мной, как с простым обывателем, — ровно продолжил якудза. — Да, теоретически предполагается, что угроза физического устранения со стороны крепких профессионалов вашего плана, ещё и взявшихся за дело неформального — серьёзный сдерживающий фактор. Вы же так думаете?
— Да. — Армейский не отвёл взгляда.
— Вы заточены для работы за границей, — заключил борёкудан задумчиво. — Наше внутреннее болото проходит мимо вас. Вы же даже нашего девиза не знаете, не так ли?
— У вас и девиз есть? — удивлённо встрепенулся военный.
Министр сморщился сильнее.
— «Защищай слабых, борись с сильными». ¹ Да, мы в ряде моментов — не лучшая часть общества Японии. Но мы и не беспринципные твари, которым нажива застит глаза и единственной, главной мотивацией которых являются деньги.
— Это правда? — армеец повернулся к министру.
Он действительно не владеет оперативной обстановкой на родине, убедился борёкудан.
Чиновник коротко кивнул.
— Если бы я в первую очередь хотел денег, власти, я бы никогда не оказался в переулке против полицейского спецотряда. — Спокойно пояснил оябун. — Я бы просто продал доказательства министру-сан, — уважительный кивок. — Не за деньги. За гарантии, договорённости, особое место в негласной иерархии отношений с полицией, много чего.
— Не учёл, — вояка закусил губу.
— Мы не планировали вернуться с той улицы в любом сценарии. Никто из Эдогава-кай, вставший тогда в пикет, не исключал, что это его последний выход. И если вы вопрос ставите так, что нам ради справедливости опять нужно упираться — мы уже делали это раз, сделаем и второй.
Какое-то время все помолчали.
— Армейская разведка — серьёзный противник, — продолжил борёкудан. — Но как ваш отдалённый коллега или смежник я отлично понимаю роль Театра Военных Действий в успехе любой компании.
Штабной встрепенулся.
— Сейчас речь о нашем поле, где мы ориентируемся с закрытыми глазами, а вы чужаки. При всём уважении к уровню вашего персонала, — оябун с серьёзным лицом качнулся вперёд-назад.
Разумеется, соблюдая этикет, он не стал сейчас напоминать, кто вышел победителем из последней стычки, когда коллеги визитёра в итоге не то что не спеленали Неприкасаемого, а и вовсе… оказались в полиции.
— Любая закрытая клановая структура — а армейская разведка тот же клан — зиждется, в том числе, на репутации. — После некоторой паузы уронил армейский. — Я могу быть физически не в состоянии остановить своих людей, если они воспримут конфронтацию слишком лично. В нашей структуре тоже крутятся неплохие деньги и мы просто вынуждены отстаивать реноме — хотя бы потому, чтобы нас не расформировали, не сократили, не срезали финансирование. Мы не можем проиграть вам, гангстерам, ещё и настолько прилюдно. В такой гротестной ситуации.
— Я по-прежнему не понимаю, что вы хотите от меня. Тем более не могу обещать, что вам стоит на это рассчитывать. — И оябун умел стоять на своих позициях твёрдо. — Ваши люди один раз уже влезли в чужой огород, в результате сцепились мы с полицией. Хорошо, обошлось без жертв!
— Я…
— Сделанные после той ситуации выводы, думали мы, однозначны и их разделяют все, — Мая повысил голос, поднял ладонь и не дал себя перебить. — Не успели мы отвернуться, — он повёл рукой, намекая на своё нынешнее пристанище, — как вы не просто взялись за своё, а попытались отвесить мне прилюдную унизительную пощёчину. И сейчас предлагаете считать, что так и надо.