В этих аргументах имелась формальная логика, но Макс все же был занудой.
— Ты же знаешь, что я не верю в эти научные теории и боюсь, что после долгого подъема наш рынок ляжет пластом. Не встанет на колени, а именно шмякнется о землю.
— Я помню, что ты говорил нам с Ильей на том совещании. Но сейчас не время устраивать дискуссии по телефону. Поверь моей интуиции.
— Хорошо, я позвоню тебе часа через полтора, — сказал Прядко и повесил трубку.
— Что-то случилось? — с тревогой в голосе спросила Варя, когда Дмитрий подошел к ней.
— Ничего серьезного. Так, обсудили с коллегой несколько рабочих моментов.
Он постарался улыбнуться, однако на душе у него скребли кошки. Целая дюжина черных, мерзких, хвостатых животных!
Чемоданы пришлось ждать долго. В одно время сошлось большое количество рейсов, и у багажного отделения вокруг лент транспортеров собралась громадная толпа. Получив наконец свои вещи, Дмитрий и Варя вышли из здания аэропорта, взяли такси и поехали в отель, номер в котором был забронирован заранее.
По дороге им пришлось еще поторчать в пробках. Только в отеле обошлось без всяких проволочек — на формальности ушло не более пяти минут. Как только они поднялись к себе, Варя пошла в ванную, и тут опять позвонил Макс.
— Торги закрыты, — сказал он.
— Ну, не тяни! — подстегнул его Дмитрий.
— После нашего предыдущего разговора фондовый индекс просел еще чуть-чуть, но в конце торговой сессии котировки пошли вверх. И хотя провал до конца не отыграли, но у всех появился сдержанный оптимизм.
— Есть! — ударил кулаком по колену Есехин. — Я же тебе говорил, что не стоит преждевременно паниковать!
Прядко никак не отреагировал на это радостное восклицание.
— Что ты собираешься делать? — спросил он.
— Остаться.
— Это женщина? — таким тоном Макс обычно расспрашивал о деловом партнере с плохой репутацией. И так как Есехин не ответил, он констатировал: — Ты сошел с ума!
— Не преувеличивай. Давай завтра с утра посмотрим, что будет происходить в Гонконге и созвонимся еще раз. Интуиция мне подсказывает, что все будет хорошо.
— По-моему, ты сейчас советуешься не с интуицией, а со своим эрегированным половым органом, — печально заметил Макс.
— Если бы все было так просто…
Когда Есехин заканчивал разговор с Прядко, из ванной комнаты вышла Варя, замотанная в полотенце. Принимая душ, она собрала волосы на затылке в пучок, чтобы не намочить их, однако на выбившихся завитках блестели капельки воды. В этот момент Варя выглядела очень соблазнительно.
— Ты опять связывался с Москвой? — заметно расстроилась она. — У тебя все-таки возникли какие-то проблемы, да?
— Не настолько серьезные, чтобы это помешало нам посмотреть Акрополь, — Есехин рывком поднялся с кресла. — И если мы не отправимся туда немедленно, то будет поздно.
В отличие от Москвы, в Афинах совершенно не ощущалось, что на календаре уже конец октября. Было тепло, сухо, во множестве скверов буйствовала зелень, а в местах скопления туристов можно было увидеть одну из достопримечательностей этого города — стаи кошек, нахально возлегавших прямо на асфальте.
Разве что темнело в это время года гораздо раньше. Но когда по довольно крутой, истоптанной миллионами ног дорожке Дмитрий и Варя поднялись на вершину горы, на которой стоял Парфенон, то они еще увидели садившееся за зеленые холмы солнце. Оно сбоку подсвечивало белый, поражающий своими идеальными формами, но сильно пострадавший от времени и людей храм, воплощавший в себе одновременно и величие, и безумие человека, способного поднять руку на самое святое.
Потом они стояли на смотровой площадке, наблюдая, как в разбросанных по холмам невысоких, с плоскими крышами домах загораются окна, хотя небо на западе было еще очень светлым. Со стороны Средиземного моря дул легкий ветерок. Он шевелил Варины волосы и окутывал Дмитрия ее ароматом, непохожим ни на какой другой в мире.
— Жаль, если что-то портит тебе сегодняшний вечер, — она положила голову ему на плечо. — Сейчас все оставшиеся в Москве проблемы кажутся мне такими ничтожными… Поверь, ради любви можно и даже нужно жертвовать всем.
Есехин ничего не ответил. Он не хотел быть банальным, а тем паче пошлым, что нередко случается, когда говорят о своих чувствах. Но если бы ему сейчас поставили условие: ты выпутаешься из финансовых передряг, но в обмен должен пожертвовать этой женщиной, — ни за что бы на такой вариант не согласился.