Было видно, что говорит он вполне серьезно, и это вовсе не пустое бахвальство мужчины с уязвленным самолюбием.
— Что касается меня, — запротестовал Есехин, — то я хотел всего лишь выяснить: дурачит она меня своими заверениями в любви или нет? Я и раньше подозревал, что здесь не все чисто. Теперь же, когда у меня есть стопроцентные доказательства ее обмана, между нами все кончено.
— Хо-хо-хо, — с мрачной иронией покивал головой Григорьев. — Так ты ее и бросишь. Р-р-размечтался. Ты теперь — раб! Вечный. Даже если тебе удастся Варю разлюбить, в чем я лично очень сомневаюсь, то ты станешь с такой же силой ее ненавидеть! И она по-прежнему будет сидеть в твоей голове каждую секунду, забирая все силы, все время! Она не позволит тебе ничем заниматься, и ты постепенно потеряешь все то, что у тебя еще осталось! Избавиться от этого можно только одним способом: убив ее! Уж я-то знаю это точно! Не повторяй мои ошибки.
Есехин потряс головой, словно не желая даже думать об этом.
— Нет! Я уже с ней покончил! Навсегда!
Он решительно отодвинул от себя рюмку и подал знак официанту, чтобы им принесли счет.
— П-п-посмотрим, — Григорьев взял бумажную салфетку и написал на ней несколько цифр. — Если передумаешь, то звони. Это мой телефон.
Глава XXII
Размышляя над вопросом, почему судьба любит наносить сразу несколько ударов подряд, Есехин в конце концов нашел на него простой и понятный ответ: чтобы гарантировано свалить человека с ног. Так опытный боксер вначале бьет прямой левой в голову, а когда соперник чуть-чуть теряет координацию и опускает перчатки, посылает его в нокаут крюком в челюсть справа.
Очень похоже развивались события и в этот раз. Не успел Дмитрий прийти в себя после встречи с Григорьевым, как получил мощнейший удар с другой стороны: в середине августа в стране разразился новый финансовый кризис, и в обиход даже простых граждан, не имевших никакого отношения к фондовому рынку, прочно вошло иностранное слово «дефолт».
Оно означало, что правительство не способно своевременно погашать государственные облигации, то есть отдавать свои долги. И чтобы этого не делать, власти заморозили все операции на рынке, заявив, что через две-три недели объявят, как и в каком порядке будут расплачиваться с владельцами ценных бумаг.
Сообщение о дефолте еще утром передали все средства массовой информации, и когда Есехин ехал в свой офис, то из окна машины видел, что у дверей банков уже выстраиваются громадные очереди. Люди были полны решимости любыми путями забрать свои вклады, перевести их в твердую валюту и спрятать в самое надежное в этой стране место — под матрац.
Призывы правительства сохранять спокойствие вносили еще большую тревогу. Опыт последних лет, включавший несколько денежных реформ, сумасшедшую инфляцию и периодические обвалы курса рубля, научил всех, что представителям власти верить нельзя, тем более, если они клянутся защитить интересы рядовых граждан. Как раз после таких обещаний все самое плохое и случалось.
В офисе Дмитрия встретила встревоженная Лучанская. Лариса Михайловна никогда не была крупным специалистом в финансовых вопросах, зато она имела богатый жизненный опыт и нутром чувствовала приближение неприятной перспективы остаться без работы. А где-то в глубине ее прекрасных глаз уже опять появился страх перед нищей, одинокой старостью. Тем не менее она всеми силами старалась вести себя достойно и до последнего поддерживать порядок на корабле.
— Дмитрий Юрьевич, вас уже обзвонились, — строго сказала Лучанская, и по ее интонациям было понятно, что дефолт она не считает достаточно серьезным поводом опаздывать на работу.
— Кто? — поинтересовался Есехин, хотя прекрасно знал, кто может сейчас его разыскивать.
— Клиенты.
Дмитрий грустно вздохнул и, направляясь к себе, бросил:
— Ну что ж, допускайте их к моему телу по одному, в порядке живой очереди.
Не успел он сесть за рабочий стол, как раздался первый звонок. Это был генеральный директор довольно крупной торговой фирмы, вкладывавший с помощью инвестиционной компании Есехина излишки оборотных средств в государственные облигации, иногда получая на рынке ценных бумаг доход больший, чем от своей основной деятельности. Но, как известно, люди никогда не помнят добра.
— Я хочу срочно получить свои деньги назад, — заявил директор после невнятного приветствия.
— Сожалею, но это невозможно.
— Почему?! — прозвучавшее удивление было почти искренним.
— Дефолт! Вы что, ничего о нем не слышали?! — не удержался от ехидных интонаций Дмитрий.