Я попытался вспомнить хоть что-нибудь, связанное с именем Венги, но напрасно. Я не помнил ничего! Я выпил еще глоток виски и попросил Робин:
— Продолжай, пожалуйста.
— Хорошо. Итак, мы с тобой стали встречаться все чаще и чаще. Спустя полгода мы были уже женихом и невестой, а через год — я хочу сказать, через год после нашего знакомства и через пять месяцев после того, как объявили о своей помолвке, — мы поженились.
— Ты тогда же оставила работу?
— Нет, первый год нашей супружеской жизни я продолжала работать. Ни у кого из нас не было сбережений, и мы решили — а может быть, это я убедила тебя в такой необходимости, — что в первый год нашего супружества мы будем работать оба, чтобы заработать на хорошую квартиру, приличную мебель и еще постараться что-то отложить, чтобы потом я могла оставить работу и…
Она вдруг умолкла, подняла свой стакан, отпила из него немного… У меня создалось впечатление, что она хотела добавить еще что-то, но почему-то раздумала и не захотела сказать, а глоток вина — это только предлог, чтобы прервать рассказ. Впрочем, я мог и ошибиться.
Она подняла на меня взгляд и не спеша продолжала:
— Итак… в этот первый год нашей совместной жизни все шло нормально, своим путем. Считаю, что тогда мы были счастливы. Но после того, как я ушла с работы, между нами начались всякие осложнения.
— Но почему? Погоди, Робин, разреши мне задать тебе один вопрос… может быть, он покажется тебе несколько странным, но… будем до конца откровенны. Я что… был неверен тебе, скажи? Я встречался с другими женщинами? С Венги, например? Ты только что сказала, что она тоже работала и работает у Карвера, поэтому я прихожу к выводу, что все значительно усложнилось. Она имеет какое-нибудь отношение к тому, что произошло между нами?
Робин медленно покачала головой.
— Нет, Род, насколько мне известно, нет. Ни она и никакая другая женщина тут ни при чем. Ты не встречался с другими женщинами, Род. И так как ты продолжаешь оставаться джентльменом, ты не спрашиваешь меня, были ли у меня другие мужчины. Но я тебе скажу сама: нет, Род, у меня никого не было. Сцены ревности мы друг другу не устраивали, потому что для этого не было причин. Мы просто стали замечать, что значительно менее подходим друг другу, чем это казалось раньше.
— Решение было обоюдным?
— Как тебе сказать… идея, пожалуй, была моя, но ты с ней согласился, не возражал… Месяц назад я выехала отсюда и вернулась в дом в Халчестере, где собиралась получить официальный развод. Мы решили, что тебе не надо являться в суд, беседовать с судьей, подвергаться допросу…
— Но почему Халчестер?
— Там живут мои родители. Мой отец — юрист, а это значит, что он сможет вести дело спокойно, без шума и нервотрепки. Поскольку наш город и Халчестер находятся в одном штате, сама собой отпадает проблема жилья. Я могла сказать, что жила у своих родителей. Кроме того, мой отец — друг местного судьи, и это сильно ускоряло дело. Если бы мы начали действовать отсюда, то сильно затянули бы разрешение нашего вопроса.
— Значит, все было хорошо организовано? И развод уже оформлен? А все остальное?
— Да, именно так. Все было закончено во вторник в десять часов утра.
Я сразу подумал: во вторник, в десять утра… А я в это время спал. Мне удалось заснуть лишь через час или полтора, после того как доктор Эгглстоун привез меня домой и оставил одного. Я помню, это было около четырех утра. Проснулся я только в полдень. Выходит, пока я спал, меня успели развести с женой, а я даже не подозревал об этом! То малое, что я узнал о себе прошлой ночью, то есть после полуночи, было именно то, что я человек разведенный. А оказывается, нет, тогда я еще не был разведен. Ведь мне сказали, что я был женат на женщине по имени Робин, а оказывается, что фактически я еще оставался женатым.
Впрочем, какое значение имеет разница в несколько часов? Меня ведь не тяготили никакие заботы или угрызения совести по поводу развода, который происходил именно в это время. Сон — это совсем неплохое занятие, когда речь идет о твоем собственном разводе!
Я прислушался: Робин продолжала рассказывать:
— Я думаю, тебе известно, что… Впрочем, нет, ты не можешь знать этого, если тебе, конечно, кто-нибудь не рассказал об условиях нашего развода. Естественно, я ничего не буду от тебя получать, никакой финансовой поддержки; я этого не просила. Что же касается совместного имущества, то ты захотел, чтобы оно осталось у меня — ведь другого у нас ничего и не было, но я не могла согласиться с твоим решением. Итак, у меня остается мебель, исключая, конечно, книги. Их я сложила и вместе с полками отправила на склад на хранение. Все, что мы имели на нашем счете в банке, мы поделили поровну. Каждому из нас досталось по пятьсот тридцать шесть долларов и несколько центов.