Призрачный букет полетел в лицо Траубу, а владетельница букета бросилась под защиту рыцаря и пропала в стене.
— Славно поговорили… — Трауб нагнулся, пытаясь поднять цветы, но пальцы не ощутили ничего; розы остались на полу.
Куз Митч с кряхтеньем наклонился, сгреб стебли и, подойдя к нише, где обитал рыцарь, кинул их вслед сбежавшей красавице.
— Никуда она не денется, — прогудел он, — доставлю в лучшем виде. А пока пойдем-ка ко мне. Хочу кое-что показать. И не бойтесь, теперь говорить можно где угодно, подслушку я накрепко повредил. Я вот что подумал про одного из наших Джонов, который истопник. Вроде бы должность невелика, а на нем все держится. Паровое отопление от подвала до чердака — в ведении Джона Брукса. Где что перестраивать — всюду Джон Брукс, остальные у него на подхвате. А уж подвал целиком в его власти: котельная, бойлерная, угольный бункер — все там. И вот что интересно: Джон Хок у архивариуса был, документы какие-то изъял. Джон Стил розы неведомо куда охапками таскает, а Джон Брукс — чист аки херувим.
— Я знаю! — воскликнул Томми. — Убийца — истопник! Тело он перенес в котельную и сжег в топке.
— Складно врешь. Только сейчас лето, паровое отопление отключено, котельная на профилактике, миссис Бакт свои малахольные обеды готовит на керогазе.
— Да, Томми, на этот раз у тебя вышла промашка, — с усмешкой проговорил Трауб.
Негр огорченно взглянул в лицо хозяину и вдруг вздрогнул.
— Масса Сэм, что с вами?
Он выхватил из кармана серебряное зеркальце и протянул Траубу.
— Ну и синячище!
— Это не синяк, масса Сэм, это некробиотический инфильтрат, возникший в результате удара призрачными розами.
— И что теперь будет?
— Может быть что угодно: трофическая язва, кандидомикоз, проказа и даже нейродермит! Страшные болезни, которые почти невозможно вылечить.
— Так уж и невозможно… — возразил Куз Митч. — Мышиным салом три раза в день смазывать, через месяц любую проказу как рукой снимет.
— Это ж сколько сала за месяц уйдет? — ужаснулся Томми. — Бедные мыши!
— Так это если болезнь запустить.
— Ясное дело, незапущенную болезнь проще вылечить.
— Как?! — возопил Сэмюэль Трауб.
— Водичкой холодненькой помыться. Холодная вода хорошо некробиотическую информацию смывает, если та не застарелая.
Последних слов Сэмюэль Трауб уже не слушал. Он огромными прыжками несся в сторону ванной комнаты.
Когда через полчаса Митч и Томми постучались в комнату шефа, Трауб, живой, хотя и не вполне здоровый, встретил их. Волосы у него были мокрыми, губы — синими, как у вурдалака. Котельная в замке не работала, горячей воды не было, но, даже будь трубы полны кипятка, сегодня американец пользовался бы исключительно ледяной водой.
Впустив сотрудников, Трауб вернулся в кресло и по шею укутался теплым пледом. Негр и рыжебородый тоже устроились в креслах. Митч поставил у себя в ногах рогожный мешок, в каких обычно развозят по домам уголь.
— С вашего позволения, сэры, я закончу рассказ. Решил я, значит, пошерстить хозяйство Джона Брукса и нашел кое-что. Думаю, сам Брукс к этому отношения не имеет, просто кто-то захотел сжечь эти вещи в печи, но обнаружил, что котельная не работает, и спрятал все до лучших времен в бункере, присыпав угольком. А я нашел.
Митч сунул лапу в мешок и вытащил на свет толстенький томик в сафьяновом переплете.
— Не это ли вы искали?
Сэмюэль Трауб, отбросив плед, вскочил и завладел книгой.
«Хроники прославленного рода Баскетов с древнейших времен до настоящего времени», — прочел он. — А настоящее время заканчивается 1789 годом. Знаменательная дата, между прочим. А вот и легенда о Даме Роз, и закладка как раз на нужной странице.
…Сэр Эдвард, владетель Баскет-Холла, принимая близко к сердцу судьбу страны, поочередно поддерживал Ланкастеров и Йорков, сохраняя неукоснительную верность розе и меняя лишь ее цвет. Супруга сэра Эдварда, леди Элизабет, подолгу скучавшая в одиночестве, также сохраняла верность розам. Ежедневно садовник, ухаживавший за парком, примыкавшим к замку, приносил леди букеты пышных роз. Садовник был молод и недурен собой, и случилось то, что должно было случиться. После одной из бесчисленных битв, вернувшись домой в неурочный час, сэр Эдвард обнаружил свою супругу в объятиях садовника.
Суд был скорым и беспощадным. Неверную жену замуровали в одном из подземелий замка, заложив вход, так что лишь отверстие в потолке соединяло узницу с внешним миром. Сэр Эдвард распорядился не давать распутнице ни хлеба, ни воды, чтобы, женщина погибла от голода и жажды, но по приказу лорда каждое утро закованный в цепи садовник приносил к темнице букет свежих роз и сбрасывал их в ублиет.