В то время как оркестры сбрасывали цепи рабства и стремились завоевать расположение нарождающегося городского среднего класса, исполнители-солисты подумывали о том, чтобы сменить участь вечных странников на солидную карьеру музыканта международного класса. Путь к этому проложил Никколо Паганини — страшный как смерть скрипач из Генуи, чья невероятная пальцевая техника доводила дам до истерики и становилась поводом для обвинений его в связи с дьяволом. В свою первую зарубежную поездку сорокапятилетний Паганини отправился в 1828 году; к этому времени он уже пользовался репутацией неистово страстного итальянца. Ходили слухи, что он соблазнил сестру Наполеона и обвинялся в убийстве (первое более вероятно, чем второе)[84]*. Говорили, что четвертая струна на его скрипке сделана из кишок любовницы, которую он убил. После издания двадцати четырех каприсов для скрипки соло в 1820 году Паганини пригласили выступить перед императорским двором в Вене, но он не торопился с поездкой. Когда же наконец он уложил скрипку и отправился на север, Шуберт заявил, что услышал «ангельскую песнь», а Шуман почувствовал, что в искусстве выступлений перед публикой наступил «поворотный момент»[85]. Через Прагу и Берлин Паганини добрался до Парижа и Лондона. «В его игре есть нечто, приводящее людей в смятение», — сказал старейшина французских скрипачей Пьер Байо[86], понявший, что виртуозность в музыке перешла на совершенно новый уровень.
В течение двух месяцев венские газеты ежедневно сообщали о выступлениях Паганини. Его именем называли рестораны, табачные лавки, бильярдные. Еще никогда ни один музыкант не привлекал такого внимания, и понимавший это Паганини назначая соответствующие цены на билеты. За пятнадцать концертов в Лондоне он выручил огромную сумму в десять тысяч фунтов. В Париже он заработал сто шестьдесят пять тысяч франков за двенадцать выступлений. Когда он играл во время эпидемии холеры в 1832 году, «вся боль и все горе уходили прочь; люди забывали о смерти и о страхе, который еще хуже смерти»[87].
Послушать его стекались представители всех сословий; в Лондоне бедняки взбунтовались, узнав, что билеты им недоступны. Паганини сам занимался организацией своих концертов, ему помогала только его любовница Антония Бьянки, а после ее ухода — их маленький сын Ахилл. Скрипач сам снимал залы, составлял текст программ, нанимал аккомпаниаторов и проверял, как продаются билеты; он строго следил за сборами, и в тот момент, когда интерес к нему начинал падать, сразу же переезжал в другой город. Паганини оставлял себе две трети от сбора, что, по данным журнала «Гармоникон», приносило ему 2 260 фунтов за час игры на скрипке. Он принимал приглашения от местных антрепренеров, но на собственных условиях. В Оксфорде он потребовал за один концерт тысячу фунтов; когда владелец зала попытался торговаться, Паганини вычеркнул слово «фунтов» и написал «гиней». Впрочем, он не без симпатий относился к собратьям-антрепренерам. Когда его партнер по организации английского турне в 1834 году допустил перерасход и был посажен в тюрьму за долги, Паганини в знак сочувствия выкупил его оттуда и дал концерт-бенефис в пользу его шестнадцатилетней дочери.
Судя по всему, девушка неверно истолковала это проявление заботы: она последовала за Паганини во Францию, а ее отец обвинил скрипача в похищении несовершеннолетней. Тот, встревожившись, быстро уехал домой с остатками собранных средств и создал недолго просуществовавший герцогский оркестр в Парме. Вернувшись в Париж, он открыл там казино, но, не получив лицензию на проведение азартных игр, был вынужден уехать с долгами на сто тысяч франков. Затем Паганини заболел туберкулезом и переехал с сыном на юг Франции, где занялся торговлей музыкальными инструментами[88]*. К моменту смерти в мае 1840 года ему принадлежало двадцать драгоценных инструментов, созданных мастерами Кремоны, в том числе семь скрипок Страдивари и четыре Гварнери. Из-за общеизвестных атеистических убеждений и предполагаемых связей с нечистой силой архиепископ Ниццы запретил похоронить музыканта по христианскому обряду, и прошло пять лет, прежде чем великая герцогиня Пармская приказала извлечь его гроб из подвала и организовала скромные похороны.
К тому времени Паганини уже стал легендой, оставив после себя лишь удобный для эксплуатации миф и созданную им профессию солиста. Впервые был определен и узаконен спрос на виртуозность и сенсацию. Теперь требовался «продукт длительного пользования» который можно было бы с успехом выставить на рынок и продавать.
87
88
21* Поддавшись, по-видимому, обаянию легенд, сложенных вокруг имени Паганини, Н. Лебрехт не всегда точен в изложении обстоятельств и фактов, характеризующих концертную деятельность прославленного виртуоза. Далеко не всегда, например, «Паганини сам занимался организацией своих концертов» и вникал во все детали этого процесса. Перегруженный концертной деятельностью, Паганини, как и другие артисты, вынужден был нанимать секретарей для Ведении своих концертных дел. Так, в поездке по Германии в июне — июле 1830 г. его сопровождал в качестве секретаря-организатора Георг Гаррис, оставивший интересную книгу воспоминаний «Паганини в своей карете и комнате, в часы досуга, в обществе и своих концертах» (
Требует уточнения также утверждение Н. Лебрехта о том, что «в Лондоне бедняки взбунтовались, узнав, что билеты им недоступны». По приезде Паганини в Лондон никакого «бунта бедняков» конечно же не было. Но в прессе разразился скандал, вызванный тем, что Лапор взвинтил цены даже на традиционно дешевые места. В результате антрепренер вынужден был пойти на попятную, а Паганини перенес дату первого концерта на полторы недели и выступил в печати с разъяснениями.
Не соответствует действительности и пикантная история о «похищении несовершеннолетней». Перед своим отъездом из Англии в 1834 г. Паганини сделал официальное предложение Карлотте Уотсон, дочери своего последнего концертного агента Джона Уотсона, которое она приняла, и с согласия отца они вместе покинули Лондон. Но в последний момент Уотсон воспротивился предполагаемому браку, нагнал их в Булони и возвратил дочь в Лондон (см.:
Паганини также не создавал «герцогского оркестра» в Парме, а принял предложение великой герцогини Пармской Марии-Луизы встать во главе ее придворного театра и оркестра.
Не подтверждают биографы и того, что смертельно больной, большей частью прикованный к постели Паганини в последние месяцы своей жизни в Ницце занялся торговлей антикварными инструментами. Зато точно известно, что его последние дни были отравлены визитами судебного исполнителя, угрожавшего конфискацией его инструментов в уплату по долгам (