Когда Эд пришел и уселся на диван, камера уже работала.
Сначала он сказал, что говорил с Полом, своим братом, и что тот сообщил ему о разговоре со мной. А потом стал заливать мне о том, какой отъявленный лжец его братец.
Он же не знал, что и я поддерживаю контакт с Полом. А Пол написал мне, что у него появились новые доказательства обвинений, хотя мне они и без надобности. Я поверила ему сразу, при первой встрече, и согласилась ему помогать следить за Миллерами. Но Пол все равно продолжал убеждать меня. Он писал, что юрист, который изменил завещание отца Эда, сказал, что пытался снова связаться с Эдвардом-старшим, но Эд и Амелия не звали отца к телефону. Это просто установленный порядок, когда кто-то в таком возрасте изменяет завещание: позвонить потом и проверить, окончательное ли это решение. Он не говорил об этом во время следствия, потому что коронер его не спрашивал.
Еще Пол писал, что начал раскапывать историю Амелии и Эда в Дублине и нашел кое-что очень интересное. Оказалось, что бизнес Эда разорился незадолго до болезни отца, но он скрыл это от своих братьев и сестер. Однако настоящее открытие он сделал насчет Амелии. Выяснилось, что Эдвард не первый ее пациент с суицидальными наклонностями. Она ухаживала частным образом за одной пожилой дамой в Дублине, и та умерла от передозировки за несколько месяцев до того, как Эд и Амелия поженились. Старушка не изменила завещание, однако ее родственники считали, что из наличных сбережений, которые хранились дома, пропала большая сумма денег. Когда Эдвард-старший умер, полиция об этом не знала. Пол даже не был уверен, что брат знает об этой истории. Полиция вряд ли пройдет мимо такого.
Я не стала ничего говорить Эду. Письмо Пола лежало в верхнем ящике у меня в платяном шкафу. В коробке, которая до сих пор, не открытая, лежит на складе вещественных доказательств в полиции.
Я выслушала Эда и сказала, что не верю ему. Не смогла сдержаться.
«А разве ты не мог разделить наследство?» — сказала я, самым невинным тоном.
Он аж поперхнулся. Понял, что я все знаю.
А потом он повел себя уже совсем глупо. Я всегда считала Эда и Амелию друзьями. Вот такая я наивная, прости господи. Мне казалось, что мы близкие друзья, почти как родные. Так хотелось поехать с ними куда-нибудь провести вместе время.
Я совершенно не интересовалась Эдом с этой стороны.
Он все неправильно понял. Конечно, они же ничего не знали про нас с Роном.
— Оливия, я очень надеюсь, что на этот раз тебе удастся к нам приехать, — сказал он. — Ну, когда мы уже устроимся. Давно пора нам отдохнуть вместе, тем более на этот раз мы сняли квартиру, где есть еще одна комната.
Пару месяцев назад я пришла бы в восторг от такого предложения.
Эд подвинулся поближе ко мне на диване.
— А вообще-то, Оливия, может быть, нам просто сбежать куда-нибудь вдвоем. Амелия… знаешь, с Амелией не так интересно, как с тобой. — Он протянул руку и погладил меня по щеке. — Понимаешь, у нее нет особых интеллектуальных запросов. По-моему, мы с тобой и без нее прекрасно проведем время. Буду тебя баловать до невозможности. Покажу тебе мир.
Тут он наклонился и поцеловал меня.
У него изо рта пахло луком и табаком, меня чуть не стошнило. Я отпихнула его.
— О нет, Эд, — ответила я. — Кажется, ты неправильно меня понял. У меня нет к тебе таких чувств. И потом, я слишком хорошо отношусь к Амелии, чтобы так поступить. Честно говоря, я не ожидала, что ты так мало уважаешь свою жену и меня. Как ты себе это представляешь: жену оставишь дома и поедешь со мной развлекаться на выходные?
У него глаза чуть не вылезли от испуга, и он отодвинулся. За его плечом я видела красный огонек видеокамеры. Все записывалось.
— Или ты хочешь вообще ее бросить? — продолжала я. — Так что ли, Эд? Бросишь свою жену ради меня? Ужас какой! Что же будет с бедняжкой Амелией? Пожалуй, тебе лучше уйти. Прошу тебя, уходи.
Он встал, весь багровый.
Как только он ушел, я села к компьютеру и написала сообщение его брату о том, что мне очень страшно, что только что приходил Эд и практически угрожал мне, чтобы я никому не рассказывала о том, что он сделал со своим отцом. Что он пригласил меня поехать с ним и Амелией отдыхать и что у меня возникли ужасные подозрения, мне кажется, я чудом спаслась от смерти. Сбросят меня с обрыва или что-нибудь в этом роде.