Последний раз Освальд посетил кубинское посольство во вторник 1-го октября. «Пришла ли моя советская виза?» — «Поговорите сами с советским посольством». Телефонный звонок Освальда был подслушан Си-Ай-Эй. «А с кем вы говорили о своей визе в субботу?» — спросил дежурный. «С товарищем Костиковым». — «Тогда вам лучше поговорить об этом деле с ним самим». — «Хорошо, я сейчас приду».
Связь Освальда с Костиковым подтверждена и его письмом в Советское посольство в Вашингтоне, где он упоминает это имя. А американская разведка знала от надежного перебежчика, что Костиков, имевший дипломатический статус, был на самом деле офицером высокого ранга в 13-ом отделе КГБ и ведал всеми подрывными операциями в Мексике и США. Примечательно также, что скрытые камеры Си-Ай-Эй, фотографирующие всех посетителей советского посольства в Мехико-сити, не запечатлели Освальда. Либо он знал, как избегать их, либо, скорее, его привозили и увозили на машине. По крайней мере один очень надежный свидетель (мексиканский кредитный контролер, проверявший кредитоспособность кубинского дипломата) видел, как Освальд покинул кубинское посольство в сопровождении высокого кубинца после того, как оба сели в машину на территории посольства.
21. ПОСЛЕДНИЕ СЕМЬ НЕДЕЛЬ В ДАЛЛАСЕ
По возвращении из Мексики в Даллас Освальд продемонстрировал разительную перемену настроения. Присцилла Макмиллан пишет в своей книге «Марина и Ли»:
Марине казалось, что он выглядел счастливым, настроение его заметно улучшилось по сравнению с тем, что было до поездки в Мексику…
Руфь Пэйн дала ему первый урок вождения…
Он играл с ее сыном, смотрел футбол по телевизору и, как с радостью отметила Руфь в письме к своей матери, «добавлял необходимый колорит мужского присутствия в доме».
Вот уже второй викенд подряд он не сказал Марине ни одного сердитого слова.
Все заметили перемену. Руфь считала, что Ли необычайно изменился в лучшую сторону… Ее бывший муж. Майкл Пэйн, нашел его «очень разумным и уравновешенным».
Итак, пережив крушение своей мечты о визите на Кубу, оставшись без работы, без дома, без гроша в кармане, не имея в перспективе никаких реальных надежд на нормальную жизнь с семьей, Освальд вернулся из Мексики осчастливленным. Почему? Что такое мог пообещать ему товарищ Костиков, с которым он дважды встретился в советском посольстве, или кубинские дипломаты? И о какой услуге могли попросить взамен?
Первую ночь по возвращении в Даллас, 3-го октября, Освальд провел в дешевом приюте YMCA. С утра искал работу, получил отказ в одном месте и только после этого, голосуя на дороге, отправился в Ирвинг к семье. Еще неделя прошла в поисках работы и, несмотря на неудачу, следующий викенд (12–13 октября), проведенный в доме Руфи Пэйн, он снова выглядел довольным и счастливым. Наконец, 15 октября управляющий техасским распределителем учебников, мистер Трули, согласился взять его подсобником на упаковку книг.
Конечно, способ, каким Освальд получил работу в роковом здании ТРУ, подвергся самому внимательному анализу. Никаких следов заранее планируемого злодейства обнаружено не было. Просто Руфь Пэйн рассказала о проблемах Освальда соседям, кто-то вспомнил, что молодой человек, живший на той же улице в доме сестры, говорил о том, как они загружены на работе, Руфь тут же позвонила управляющему, и тот согласился поговорить с Освальдом и взять его на временную работу, если тот подойдет.
Правда, несколько деталей заслуживают внимания. Во-первых, несколько служащих ТРУ, давая показания Комиссии Уоррена, мельком упомянули, что на работе в эти месяцы царило затишье и администрация, чтобы чем-то занять их, затеяла ремонтировать пол на шестом этаже здания. Во-вторых, как показала сотрудница агентства по найму, где Освальд оставил свое заявление, она позвонила 15 октября в дом Руфи Пэйн и сообщила, что нашла для Освальда работу в аэропорту — постоянную и вдвое лучше оплачиваемую, чем то, что ему предложили в ТРУ. Женский голос ответил ей, что Освальд уже нашел работу. Марина по-английски не говорила, следовательно, это могла быть только Руфь Пэйн. В-третьих, стало известно, что 14 октября Освальд пытался получить работу в магазине лесоматериалов, который тоже находился на пути проезда президента.
Жизнь потекла более или менее нормально. В пятницу молодой сослуживец Освальда, Вэсли Фрезер, подвозил его в Ирвинг, где он сам жил с сестрой, в понедельник утром забирал обратно в Даллас на работу. 20 октября Марина родила вторую дочку. Освальд был счастлив. Все же он получал теперь 1.25 доллара в час. Подумывал о том, чтобы забрать семью в Даллас и снова начать жизнь вместе.
Впоследствии десятки людей, сталкивавшихся с Освальдом в течение этих недель, узнали его на экране телевизора и заявили властям о том, что видели его там-то и там-то в такие-то дни и часы. Как я уже говорил, многие из этих сообщений чем-то не устраивали следствие, поэтому свидетели были объявлены не заслуживающими доверия. Чаще всего опровержение их показаний строится на словах Марины и Руфи. Представляется любопытным проследить на нескольких примерах, чем же свидетели не угодили.
Вот. например, владелец гастронома в Ирвинге — Леонард Хатчинсон. Он любит присматриваться к своим покупателям, заговаривает с каждым из них. И уж конечно, он не мог не обратить внимания на молодого человека, который никогда, ни одним словом не откликнулся, не выдавил из себя ни «добрый день», ни «спасибо». А когда однажды этот молодой человек появился с беременной женой, с которой он разговаривал на непонятном языке, Леонард Хатчинсон запомнил эту пару очень хорошо. И потом узнал обоих, когда их фотографии заполнили газеты и телеэкраны.
Рассказ этого достойного, уравновешенного человека не содержит никаких противоречий, в нем старательно проводится грань между воспоминаниями смутными, расплывчатыми и тем, что врезалось в память отчетливо. Но есть детали, которые никак не лезут в картину, создававшуюся Комиссией Уоррена. Во-первых; он заявил, что те три-четыре раза, когда Освальд являлся в магазин один, приходились на раннее утро в будние дни. Освальд приходил пешком, брал галлон молока и булочку с корицей, расплачивался и молча уходил. А это означает, что Освальд ночевал в Ирвинге не только во время викендов. Что, в свою очередь, оставляет нас перед дилеммой: либо Вэсли Фрезер лгал, либо не только он возил Освальда на работу в Даллас и обратно. Но кто тогда? Во-вторых, владелец гастронома заявил, что однажды в пятницу, между 5 и 6 вечера, Освальд попросил выдать ему наличными 189 долларов, предъявив чек на свое имя. Мистер Хатчинсон извинился и объяснил, что по их правилам он не может оплатить персональный чек на сумму выше, чем 25 долларов. Спрашивается, откуда у Освальда взялся чек почти на 200 долларов? И почему упомянутая сумма почти точно совпала с месячным жалованьем, которое, по некоторым данным, выплачивало Освальду ФБР за неизвестные услуги?
Получение Освальдом мелких сумм по денежным переводам было подтверждено показаниями почтового клерка Хэмблена. Уже 25-го ноября он рассказал репортерам, что узнал в Освальде одного из своих клиентов, который всегда вел себя грубо и который, кроме получения денег, за несколько дней до убийства президента послал телеграмму в официальное учреждение в Вашингтоне, кажется, в министерство военно-морского флота. Отчет отводит целую страницу на доказательство того, что все это Хэмдлен выдумал. Но 25-го ноября почтовый клерк еще не имел никакой возможности узнать из посторонних источников, что Освальд, действительно, переписывается с военно-морским министерством.