Стремление добиться известности также присутствовало в начале работы Владислава Листьева на телевидении. Это нормальный компонент работы телевизионщика. Таким образом, раз молодые тележурналисты, по словам Эдуарда Сагалаева, «взяли грех» уподобиться ливерпульской четверке, то, соответственным образом, они должны были понести и те жертвы, которые понесли участники известного ансамбля. Приведем обстоятельства гибели Джона Леннона, и станет понятным, почему есть вполне законные основания считать, что Владислав Листьев также мог погибнуть от руки убийцы-маньяка.
Джон Леннон, родившийся в 1940 г., рок-музыкант, участник ансамбля «The Beatles», пал от руки маньяка. Интересно проследить, как это произошло. За несколько часов до смерти Джон Леннон поставил автограф на альбоме «Double Fantasy» своему будущему убийце — двадцатипятилетнему Марку Дэвиду Чапману, психически неуравновешенному человеку. Чапман работал сторожем в Гонолулу (Гавайи). За неделю до покушения он прилетел в Нью-Йорк. Как и Леннон, он был женат на японке и считал себя страстным поклонником «Beatles». Во время первого допроса он признался: «Я услышал голос дьявола, он приказал мне застрелить Леннона».
Восьмого декабря 1980 года около одиннадцати часов вечера Леннон возвращался домой вместе с женой Йоко Оно из студии, где они записывали песни к новому альбому «Milk and Hohey» («Молоко и мед»). Около подъезда дома музыканта в районе Манхэттена его дожидались несколько молодых людей, жаждущих автографа. Среди них был и Чапман. Он окликнул Леннона и, когда тот обернулся, выстрелил пять раз подряд. Леннон покачнулся и медленно осел вниз, стараясь удержаться за дверь. Его раны обильно кровоточили. С криками «Помогите! Они убили его!» к мужу бросилась Йоко Оно.
Примчавшаяся на помощь полицейская машина повезла Леннона в больницу, но по дороге он скончался.
За несколько дней до смерти в своем последнем интервью «Ньюсуик» Леннон сказал: «Я не чувствую себя сорока летним. Я чувствую себя ребенком, и у меня еще впереди так много хороших лет жизни с Йоко и моим сыном, по крайней мере, мы на это надеемся. Я думаю, что я умру раньше, чем Йоко, так как и не мыслю свою жизнь без нее дальше».
Убийца Леннона, признанный душевнобольным, приговорен к пожизненному заключению.
— Пятна на солнце действительно имеют большое значение, — вмешался Швейк. — Однажды появилось на солнце пятно, и в тот же самый день меня избили в трактире «У Банзетов», в Нуслях. С той поры, перед тем как куда-нибудь пойти, я смотрю в газету — не появилось бы опять какое-нибудь пятно. Но стоит появиться пятну — «прощаюсь, ангел мой, с тобою», никуда я не хожу и пережидаю. Когда вулкан
Монпеле уничтожил целый остров Мартинику,
один профессор написал в "Национальной политике",
что давно уже предупреждал читателей
о большом пятне на солнце. А "Национальная политика"
вовремя не была доставлена на этот остров.
Вот они и загремели там!
Ярослав Гашек. "Бравый солдат Швейк"
Многие люди предчувствуют, или предвидят собственную смерть. Как, например, предчувствовал свою гибель Высоцкий, описание смерти которого будет приведено ниже. Владислав Листьев допускал мысль о насильственной смерти, но не придавал этому никакого практического значения. Вспомним вопрос одного из журналистов:
— Владислав, боитесь ли вы чего нибудь?
— Да, ужасно вокруг, но ведь не "ужас, ужас, ужас!", как в том анекдоте… Когда приходит огромный негр в публичный дом, вызывает девушку, через пять минут она от него убегает с криком: "Ужас, ужас. ужас!". Мадам посылает к нему вторую, она тоже через пять минут: "Ужас, ужас, ужас!". Тогда мадам припудрилась, глазки подвела и сама пошла. Через полчаса выходит, смотрит на этих барышень и говорит: "Ну, ужас. Но ведь не ужас, ужас, ужас". Вот так и у нас. Кстати, этот анекдот в качестве характеристики того, что творится сейчас в стране, мне рассказал Александр Кабаков (он был одним из участников передачи "Час Пик").
— А если серьезно?
— Боюсь, что убьют.
— Что здесь, в стране, что-то кардинально изменится — в обратную сторону… Боюсь, когда болеет мама, болеет сын… Это было в пятницу 12 ноября 1987 года. Я уже работал во "Взгляде", и у нас был эфир. Мы тогда придумывали кучу "разных штук" и на тот день договорились с Центром матери и ребенка, что я приеду к ним снимать роды. Там лежат женщины, у которых какие-либо патологии, и родить для них — истинное счастье: они дождались этого момента, родили, и сами живы, и ребенок здоров. И вот мы снимаем, я поздравляю, как сейчас помню, отца из Молдавии, и мы несемся обратно в студию, в Останкино. Гнали 140 в час (была ночная Москва) и на перекрестке, на желтом свете, едва-едва разминулись с другой машиной. Буквально в десяти сантиметрах разъехались. В студию я поднялся совершенно мокрый, просто это судьба какая-то. Но это был первый сигнал… Дома ночью меня будит Татьяна и говорит "Владька не дышит" (первого нашего сына звали так же, как меня). Он болел у нас, очень серьезно болел… Ему было около пяти лет…