В данный отрезок времени он работал над статьёй (эссе) под рабочим названием «Харьковчане – основоположники русской и украинской фантастической прозы периода романтизма». По окончании этой работы он планировал дать сочинению более лаконичное название, что-нибудь типа «Гнездо фантастической прозы» или там «Вотчина фантастического романтизма»… В этом эссе он рассказывал и о попечителе Харьковского учебного округа Алексее Алексеевиче Перовском, авторе фантастических повестей «Лафертовская Маковница» и «Чёрная курица, или Подземные жители» на типичную для романтиков тему контактирования нашего мира с волшебными параллельными мирами (свои сочинения Перовский подписывал псевдонимом «Антоний Погорельский»; кстати, и племянник этого харьковского попечителя – писатель Алексей Константинович Толстой – тоже считается одним из основоположников русской фантастики); и о первом прозаике новой украинской литературы Григории Фёдоровиче Квитке (псевдоним «Грыцько Основьяненко»), авторе фантастических повестей «Конотопская ведьма» и «Мертвецкий великдень»; и об Оресте Михайловиче Сомове, авторе фантастических повестей «Русалка» и «Киевские ведьмы», первом русском писателе, обратившемся к украинскому фольклору, и вдохновившем своим примером молодого Гоголя – не харьковчанина, но с Харьковом тоже связанного довольно плотно – на написание «Вечеров на хуторе близ Диканьки»…
Создание эссе продвигалось не столь шустро, как Кию Арнольдовичу хотелось, ибо супруга Руслана отвлекала его всяческими поручениями: то сбегай в булочную за хлебом, то забей гвоздь, то вынеси мусор, то позанимайся с Богданчиком, то… Теперь, когда он отвёз жену с сыном к её родителям, где они прогостят не менее недели, можно засесть за эссе основательно.
Заканчиваться эта статья должна таким резюме: дескать, раз и первая русская фантастическая повесть «Лафертовская Маковница» Погорельского (очень нравившаяся, к слову сказать, А.С. Пушкину) – и первая украинская фантастическая повесть – «Мертвецкий великдень» Основьяненко (которую одобрил даже критик Виссарион Белинский, не любивший вообще-то фантастику и утверждавший, что «фантастическое в наше время может иметь место только в домах умалишённых, а не в литературе, и находиться в заведовании врачей, а не поэтов») – написаны харьковчанами (пусть даже Погорельский был харьковчанином не пожизненно, как Квитка, а временно, но всё же…), значит, именно Харьков можно считать родиной как русской так и украинской фантастической прозы периода романтизма.
И вот, сидя рядом с найденным близ Великого Бурлука яйцом и делая два дела одновременно – управляя автомобилем и мысленно созидая эссе – наш герой километр за километром, километр за километром, мимо сёл и посёлков – Подсреднее, Дорошенково, Подгорелое, Гонтаровка, Радьково, Широкое – перемещался в сторону родного города Харькова, для которого, кстати сказать, этот 2004-й год от Рождества Христова был юбилейным: Харьков праздновал своё 350-летие. То есть поселения здесь были ещё во времена охоты на мамонтов, но первое документальное свидетельство о городе Харькове как таковом относится к 1654-му году, году заключения союза между Украиной и Россией. По случаю юбилея, кроме прочих праздничных мероприятий, запланировано и открытие памятника легендарному козаку Харьку, от имени которого, якобы, и происходит название «Харьков». Сам-то город назван от протекающей через него реки Харьков, а вот, дескать, река… Но хотя и в украинских летописях и в украинских народных песнях упоминаются козаки по имени Харько, историки считают версию о происхождении названия реки и соответственно города от имени какого-то козака не более чем легендой. Существуют ещё четырнадцать версий о происхождении названия «Харьков», и согласно большинству из них река такое название получила за сотни лет до возникновения козачества. Тем не менее, известный скульптор Зураб Церетели к юбилею уже сотворил изваяние мифического козака.
– Во-первых, ты отвлёкся от сюжета, а во-вторых, вместо художественного произведения стал выдавать сухую краеведческую информацию, – одёргивает автора его внутренний голос, но автор беспечно отмахивается.