Вываливаясь сбоку, сохраняй неподвижность мыслей.
Ибо сказано: бреющийся бананом да иссякнет!
Святой Ч. говорил мне в период поедания тарани:
– Изыди, Геннадий Михайлович, аки трезвенник!
А в воздухах шныряли банальные словеса, спорхнувшие с моих уст. Не воробьи, мрази, не воробьи…
Кто-то шевелил извилиной внутричерепной, кто-то вешал вермишель на уши внимающих организмов, кто-то кому-то ломал кайф и челюсть, а я впал в созерцание святого Ч. В период поедания тарани…
Оный же святой Ч. говорил, согласно званию, афоризмами да притчами:
– Один человек словил муху и оторвал ей заднюю ногу. Что сие значит?
– Он был садист? – робко ответствовал я вопросом на вопрос.
– Изыди, Геннадий Михайлович! – грустил святой Ч., погружаясь низом лица в пену.
– Он был естествоиспытатель, экспериментатор! – предположил я.
– Пред кем мечу икру? То бишь не икру, а бисер! Суть притчи в том, что мушиная нога не имеет применения, как, например, нога быка, или оленя, кои можно употребить в питание. Так иные скудомыслые отрывают ошмётки скудных суетных информаций, вместо припасть к великому и вечному! Уразумел квинтэссенцию моей басни?
Вываливаясь сбоку, сохраняй неподвижность мысли.
Ибо сказано…
12 августа 1993 года
________________________
Древнеримский император Гай Юлий Чухопупенко стирал свои любимые сиреневые носки, когда в зал, топая импортными сандалиями (Made in Kyrgyzstan), вошёл древнеримский же сенатор Септимий Брут Квадригошвили.
– Приветствую тебя, о древнеримский император Гай Юлий Чухопупенко! – живописно подняв руку, густым басом выстрелил сенатор, и гром его мощного голоса был столь неожиданным, что не успей сенатор схватить императора за волосы на левой ноге, тот булькнул бы в мраморный бассейн, в коем стирал вышеупомянутые носки.
Волосы на ногах императора оказались на редкость прочные, благодаря чему император намочил только голову и руки, прежде чем был водворён на прежнее место – на берег мраморного водоёма в зале императорского дворца. Чего нельзя сказать о затонувших носках.
– Сколько раз просил не орать в ухо! – сердито проворчал Гай Юлий Чухопупенко, потирая волосатую ногу.
– Виноват, гражданин начальник, – щёлкнув пятками сандалий, извинился Септимий Брут Квадригошвили.
– Я слушаю тебя, сенатор, – произнёс кесарь, провожая грустными глазами углубляющиеся сиреневые пятна.
– Чего? А! Я говорю: приветствую тебя, древнеримский импе…
– Стоп! Это я понял. Дальше!
– Дальше? Гм. Дальше: …ратор Гай Юлий Чухопупенко!
– Дальше!!!
– Всё!
– Как – всё? Ты приплёлся только для приветствия?!
– Ну да.
– Свободен!!!
– Я могу идти?
– Иди на… Ага, заседание сената!
Проводив злым взглядом удаляющегося сенатора, мокроголовый древнеримский император Гай Юлий Чухопупенко пошёл искать длинную палку или иное приспособление для ловли в воде носков.
Чем закончилась носкалка (если бы он ловил рыбу, это называлось бы рыбалкой, но поскольку носки…) – исторические источники умалчивают.
Начало 90-х годов XX века.
____________________
– Ну и что! – не унимался Людовик Кавернадцатый, устало почесав пластмассовую корону.
– А то, Ваше Выскочкество, что наша армия в окружении врагов, и будет с часу на час окончательно разгромлена, – ответствовал Терентий Харитонович Дюпель – зам короля по общественной работе.
– Ну и что, ядрить её в ядра! – хмыкнул Людовик, почесав ногтем торчавший из кармана резиновый скипетр. – На кой ляд нам армия сдалась. Одни расходы. И вообще, я против гонки вооружений и за роспуск армий!
– Нет, ну всё же наши же люди. Жалко! – возразил Терентий Харитонович. – Их же посадят в концентрационный лагерь и будут кормить одними ананасами с рябчиками. Тоска зелёная. Они же, милые, со скуки затоскуют. Кино в концлагерях только по выходным крутят. А стриптиз-шоу всего раз в месяц приезжает. И в такой тоске наши доблестные солдаты проведут целый год! В карты играть не разрешают, только в бутылочку с поцелуями. А это, знаете ли, чревато… В общем, кошмар!
1981 г.
Примечание: это написано молодым фрезеровщиком приборостроительного завода во время вынужденного простоя без отрыва от фрезерного станка.