— Кому? — спрашивает у внутреннего голоса автор.
— Что «кому»? — переспрашивает внутренний голос.
— Вот ты говоришь: «персонажи должны», а я спрашиваю: кому? Кому именно что-то должны мои персонажи?
— Ну… Эээ… Читателю, — неуверенно отвечает внутренний голос.
— Ни мои персонажи, ни я лично читателю ничего не должны, мы у читателя ничего в долг не брали. Ну, а если читатель считает, что мы ему должны, то пусть добивается возвращения этого долга через суд. Творческая личность имеет право на выпендрёж, или, солиднее выражаясь, на художественную оригинальность. Если б мои способности были пошире, то мои персонажи не то что стихами заговорили, а запели бы оперные арии. Представляешь, как это было бы неординарно: фантастический рассказ, где персонажи общаются посредством оперных арий, с приложением нот! Но, увы, оперной музыки я сочинять не умею, поэтому пусть персонажи хотя бы просто говорят в рифму.
— Это неправильно, неправильно, неправильно… — бубнит внутренний голос.
— Зато, так сказать, оригинально. В миллионах рассказов персонажи говорят прозой, а у меня… Какое-никакое разнообразие. Считай это творческим поиском новых путей в литературе, — выкаблучивается автор.
— Ай, делай что хочешь, — сдаётся внутренний голос. — Только кажется мне, что у тебя выйдет какая-то мура, а не рассказ.
Итак, Кий Арнольдович расплатился за бензин до нападения пса на байкера, а после этого инцидента дал парню сверх того лишнюю купюру с портретиком гетмана Богдана Хмельницкого — а это, дескать, специально для пса, ему на колбасу. Работник заправки пообещал, что потратит эту пятёрку именно на лакомство для Кутмира, как кто-то из проезжих окрестил эту дворнягу.
Захлопнувшись в «Таврии», наш герой поехал дальше.
На выезде из Старого Салтова две девушки — смуглая брюнетка и светлокожая блондинка — «ловили» транспорт. Кий Сало притормозил. Блондинка спросила: дескать, до Харькова подбросите? Наш герой ответил: дескать, да, подброшу, почему ж не подбросить. Девушки стали прощаться друг с другом, из чего следовало, что едет только одна, а другая лишь её провожает. Оказалось, едет смуглая. Она открыла дверцу, а Кий Арнольдович взял с сиденья тёмно-синее в жёлтую крапинку яйцо и переложил его в бардачок; смуглянка с любопытством уставилась на красивое яйцо, садясь на то место, где оно только что лежало.
Эта девушка в кремовой курточке, синих джинсах и синих же кроссовочках была не просто смуглянкой, а мулаткой с кожей цвета какао и антрацитовыми кудряшками. Обычное дело, подумал наш герой: плод любви чернокожего студента из Африки, которых в Харькове было и есть немало, с белокожей украинской аборигенкой, так сказать. От таких чёрно-белых пар бывают талантливые потомки. Александр Пушкин, Александр Дюма…
Мулатка на прощание покивала блондинке пальчиками в окошко, водитель закрыл бардачок, и машина тронулась в дальнейший путь по трассе Т-2104.
Вскоре пассажирка нарушила молчание просьбой:
— Вы извините, а нельзя ли яйцо поближе посмотреть? Таких красивых не видала, да и едва ль увижу впредь.
Кий Арнольдович снова открыл бардачок и подал мулатке находку, заметив, что нашёл это в кустах близ Великого Бурлука, умолчав, впрочем, зачем он в те кусты ходил.
Девушка, вращая эллипсоид какаовыми пальчиками, цокала языком и шептала — надо же, дескать, какое красивое; а крапинки-то напоминают буковки или иероглифы. Кий Арнольдович сказал, что лично ему крапинки на яйце напоминают так называемую велесовицу — буквы «Велесовой книги»; надо же, до чего затейливым дизайнером бывает природа. Ухватившись за тему «Велесовой книги», о которой он некогда писал эссе (но, охладев, так и не дописал), литератор высказал предположение, что возле Великого Бурлука в средние века было языческое капище, где волхвы проводили обряды и ритуалы, и там была найдена кем-то эта древняя «книга» волхвов в виде дощечек с текстами, каковые дощечки оказались в имении князей Задонских, что близ Великого Бурлука же. И, дескать, вот ведь какое совпадение, что птичье яйцо с крапинками, похожими на велесовицу, найдено им в том же районе. Мулатка заметила, что где-то слышала или читала, будто изучение «Велесовой книги» хотят ввести на Украине в школьную программу, несмотря на то, что профессор Григорий Грабович и прочие академики считают оную «книгу» не текстами древних волхвов, а подделкой, фальшивкой конца XIX-го или начала XX-го века. Кий Арнольдович хмыкнул, дескать, профессор Грабович уверен, что и «Слово о полку Игореве» чистая фальшивка, мистификация, состряпанная в конце XVIII-го века. Но многими уважаемый историк Лихачёв, дескать, был уверен, что этот литературный шедевр написан современником князя Игоря Святославича.