Но и Порфирий Сидорович тоже спешил домой, чтобы его верный Велосипед Буцефалович успел посмотреть телевизионную вечернюю сказку «На добраніч, діти» с дедом Панасом. Поэтому сему доблестному витязю до поры до времени никак не удавалось дождаться дракона.
И всё же они встретились однажды с глазу на глаз…
Это произошло 15 января 1986 года в семь часов вечера.
Был знойный январский вечер. Тёплый снег поскрипывал под копытами Велосипеда Буцефаловича. Этот скрип напоминал визг старых половиц, когда по ним грузно топает увесистый таракан. Сугробы радовали око молочной белизной. Их белоснежность напоминала непорочную чистоту хлопчатобумажных кальсон Порфирия Сидоровича. Аромат знойного январского воздуха походил на запах зымкукуры — любимого блюда терентопских аборигенов, и наш герой вдыхал его всей грудью, а если не всей, то, как минимум, восьмьюдесятью восьмью процентами груди…
И вот представь, читатель: по этому белому и тёплому, как парное молоко, снегу, с копьём наперевес, в светло-коричневой фетровой шляпе, дублёнке, джинсах и кроссовках Порфирий Сидорович подкатывает на своей одной лошадиной силе к подъезду, в котором имеет место логово дракона. Привычно сходит с Велосипеда Буцефаловича, привычно входит в подъезд, привычно поднимается по ступенькам на второй этаж, привычно звонит, стучит и кричит, привычно отворачивается от двери, чтобы как всегда ни с чем вернуться домой… И вдруг обитая коричневым дерматином дверь открывается, и оттуда вываливается огромный, даже больше чем «Запорожец», фиолетово-синий дракон! (Кто-то может возразить, что, дескать, сквозь стандартную дверь в «хрущёвке» даже «Запорожец» не протиснется, а не то чтобы… Но в легендах и не такое бывает!) Он дымится и изрыгает огонь, как пародия на вулкан. Порфирий Сидорович смущён. Он так привык к отсутствию в логове объекта охоты, что встреча с потенциальной жертвой шокирует его.
— Извините… — бормочет он, машинально, но галантно приподняв фетровую шляпу. — Я Порфирий Сидорович… Гм… Кхе… И вообще…
Он умолкает и теребит пальцами наконечник копья.
Дракон шипит, клокочет, фыркает… Подъезд наполняется запахом горелого мамонта…
Тут Порфирий Сидорович вспоминает, что он прибыл сразиться с этой ужасной рептилией, дабы по примеру других легендарных витязей укокошить чудовище, с тем, чтобы передать его бездыханную тушу в дар Харьковскому музею природы; дескать, пусть там будет и чучело дракона, наконец.
Дракон близоруко пялится гороховыми глазками на незваного индивидуума, пыхкает дымом из ноздрей, топорщит перепончатые крыла, вибрирует шершавым хвостом…
Порфирий Сидорович, прижав подбородком копьё, поправляет перчатки на пальцах, затем берёт копьё в правую руку и, размахнувшись, тычет наконечником в чешуйчатую морду монстра. Дракон пятится и захлопывает обитую дерматином дверь, а копьё от контакта с дверью с хрустом раскалывается…
Вот так закончилась единственная и лаконичная битва этого харьковского витязя с этим околохарьковским драконом.
На следующий день дракон подал заявление на имя поселкового участкового милиционера. Заканчивалось заявление так (на языке оригинала):
«… Якщо цей бешкетник не припинить наді мною знущатися, я вимушений буду піддати його термічній обробці, або ж з’їсти разом з кобилою. Аби цього не трапилось, бо я істота нервова, благаю Вас, товаришу старший лейтенанте, суворо угамувати цього Порфирія Сидоровича у капелюсі! Нехай більш не турбує добропорядних драконів!
З повагою, дракон Щелепенко.
(Підпис).
16 січня 1986 року»
Вечером 16 января Порфирий Сидорович мастерил новое копьё из второй лыжной палки.
А вечером 17-го он с новым оружием отправился всё туда же, добывать дракона.
Вернувшись с работы, поглотив яичницу с чаем, оседлав белого в зелёное яблоко Велосипеда Буцефаловича, наш герой выехал с Павлова Поля в сторону исторического центра Харькова…
В центре, у монумента с неофициальным названием «Пятеро из ломбарда спёрли холодильник» свернул направо…
Перевалил через Холодную гору…
Выехал из Харькова…
И, наконец, въехал в Солоницевку.
У знакомого подъезда знакомого пятиэтажного дома Порфирий Сидорович обнаружил поглядывающего на наручные часы мужчину в зимней милицейской униформе. Только наш витязь сошёл с верного коня, как милиционер спросил его (не Велосипеда Буцефаловича, конечно, а витязя), не он ли Порфирий Сидорович. Наш герой, галантно приподняв фетровую шляпу, честно ответил, что да, дескать, я самый. Тогда страж порядка грациозно пристыковал ногти к серому меху ушанки и представился: