Вы входите в родной подъезд. Когда-то, сто лет назад, в этом доме жил живописец-баталист, картины которого имеются в разных музеях. Он размалевал стены подъезда фресками, но не батальными сценами, а стилизацией под наивные народные украинские малюнки: вдоль лестниц — орнаменты из цветов, а на лестничной площадке — козак Мамай. За сто лет фрески истёрлись, исцарапались и требуют реставрации, но у жилищного управления, конечно, нет на это грошей.
— Привет, Мамай; мы вернулись.
Это уже стало привычкой, ритуалом. Будто, не поприветствовав, не будешь иметь удачи. Он же характерник, то есть чародей, как-никак.
Дома ты, раздевшись, первым делом пытаешься в ванне смыть с плеча изображение. Трудолюбиво трёшь намыленной мочалкой. Кожа от этого розовеет, но уткоголовый мужик нисколько не тускнеет и стекающая мыльная вода не становится грязнее. Если это не татуировка, а просто краска на коже, то краска несмываемая. Вытираешь плечо полотенцем и отмечаешь, что последнее тоже осталось совершенно чистым.
Раздосадованный выходишь из ванной и плюхаешься в кресло, ударяясь ягодицами обо что-то твёрдое. Вытаскиваешь из-под себя эту твердь и отбрасываешь на диван. Нажимаешь кнопку телевизионного пульта. (Возможно, бесценный Читатель, в реальной жизни ты не любишь смотреть телевизор и, наверно, в этой ситуации предпочёл бы заняться со своей Любимой Женщиной чем-то более интересным и приятным, нежели пялиться в телеэкран. Но здесь, в своём рассказе, автор заставляет тебя его смотреть, ибо того требует сюжет).
— … сексуальный маньяк, — говорит возникшая на экране строгая дама — ведущая местных криминальных новостей. — Это уже третий случай за последнюю неделю…
— Ты не видел тремпель? Только шо где-то положила и не могу найти, — спрашивает, держа снятое платье, твоя Любимая Женщина.
— Я на него сел — ты положила на кресло… Вот он, на диване.
(Авторская справка: тремпель — харьковское слово, означающее предмет, на который вешают одежду; за пределами Харьковщины именуемый «плечиками» или распялкой. Лет сто назад, или больше, в Харькове появились одёжные распялки, отмеченные надписью «Тремпель»; вот с тех-то пор харьковчане и называют эти предметы тремпелями; и даже смеются, когда слышат, как иногородние называют тремпели «плечиками» или распялками. А дело в том, что жил в городе некий господин Тремпель, коему принадлежал магазин одежды; фамилия этого господина наносилась на распялки в качестве торговой марки, фирменного знака… Слово «тремпель» в этом аспекте знакомо и жителям Днепропетровска — там тоже был магазин господина Тремпеля.)
— …угрожая ножом, принуждает женщин к половому контакту в извращённой форме. К сожалению, из-за темноты жертвы изнасилований не смогли его рассмотреть, поэтому нет возможности составить его фоторобот. Известно только, что он ниже среднего роста и говорит хриплым голосом…
Вот гнусное ракло, думаешь ты о насильнике. Ты терпеть не можешь выродков, которые обижают беззащитных, особенно женщин. Эх, попалось бы тебе это ракло, ты бы ему показал, где кузькины матери раком зимуют!
(Авторская справка: ракло — харьковкое слово, означающее бескультурного индивида, склонного к уголовщине. Изначально, в XVIII веке, харьковчане звали раклами бурсаков — студентов Харьковского коллегиума, основанного в 1722 году и просуществовавшего до открытия в Харькове университета, после чего коллегиум был преобразован в духовную семинарию. Вечно голодные бурсаки периодически устраивали набеги на соседний Благовещенский базар, где выхватывали съедобные товары у торговок; разумеется — бесплатно и без согласия последних; торговки визжали: «Рятуйте, раклы грабують!» Эти набеги бурсаки называли «подвигами Геракла». Существуют три версии о происхождении этого слова. Первая: «раклы» — укороченное «Гераклы»; вторая: коллегиум носил имя святого Ираклия и «раклы» — это искажённое «Ираклии»; третья: попечителем коллегиума был некий француз по фамилии Ракло. Поскольку у харьковских обывателей студенты-раклы ассоциировались с базарными грабежами, впоследствии в этом городе раклами стали звать всех, кто склонен к грабежам, воровству, хулиганству, изнасилованиям и т. д.)
Сообщение о маньяке, конечно, не может поднять настроение, поэтому ты переключаешь телик на другой канал, где настроение поднимает зажигающая диким оптимизмом и фэнтезийным имиджем певица Руслана…
Автор не будет описывать, чем вы затем занимаетесь с Любимой Женщиной, ибо это ваши интимные дела, в которые даже автору не следует совать нос. Удачно написанная эротическая сцена может украсить сочинение, но автор, будучи деликатным и тактичным, от такого украшения в данном случае добровольно отказывается.