— Ишь чего задумали, койоты пархатые! — проворчал, зевнув, Стреляный Воробей и, приподняв набедренную повязку, лениво помочился в сторону гор.
— Кого это ты ругаешь, мой краснокожий брат? — спросил вышедший из вигвама № 4 индеец Ильич, или, в переводе на русский язык, Лапчатый Гусь, приветственно похлопывая Тимофеича по плечу томагавком.
— Бледнолицых, — кратко пояснил Стреляный Воробей, забинтовывая своё кровоточащее плечо.
— Каких бледнолицых?
— Которые спускаются сюда с гор.
— С каких гор?
— Которые на западе. Других же отсюда не видно.
— А где запад?
— Там.
Но как ни всматривался Ильич Лапчатый Гусь, никакого запада с горами и бледнолицыми он так и не смог разглядеть сквозь густую сеть трещин, покрывавших стёкла его пенсне после того как по нему (по пенсне) пробежал табун бизонов,
— У них есть громовые трубки, плюющие огнём, которые мы, индейцы, называем ружьями, и они будут искоренять нас с наших исконных жилплощадей. Вот спустятся с гор, пересекут прерию и, как минимум через неделю, будут здесь, — пояснял, расчёсывая перья на голове гребнем из рога бизона, индеец Тимофеич Стреляный Воробей.
— М… да, дела, — протянул Лапчатый Гусь, тоже начиная мочиться. — Надо сказать вождю. Он у нас мужик башковитый, чего-нибудь скумекает. Помнишь, на нас напало племя мурокозов, и никто не знал, что делать. Только наш мудрый вождь сообразил, что надо убегать. И теперь чего-нибудь придумает. Авось выкрутимся.
Лапчатый Гусь решительно стряхнул последние капли.
— Да, время на размышление пока есть. Покурим? — предложил индеец Тимофеич.
— А как же. Мы ж как-никак индейцы, — поддержал предложение индеец Ильич, вынимая из кармана набедренной повязки курительную трубку. — Хотя наш Борисыч и лепечет о вреде курения, но как же нам, индейцам, не курить. Индеец без табака и трубки — это как итальянец без макароны, или украинец без галушки, или француз без лягушки.
Борисычем, то есть в переводе с этого индейского языка на русский Целительной Пиявкой звали одного из двух колдунов этого племени. Второго колдуна звали Моисеичем, что в переводе означает Переменная Облачность. Борисыч трудился на ниве колдовства в области здравоохранения и здравонападения, а Моисеич специализировался на стихийных бедствиях и стихийных радостях.
(— Ерунда какая-то получается, — бурчит вдруг внутренний голос автора. — Не бывает у индейцев таких имён: Тимофеич, Ильич, Борисыч, Моисеич. Это вообще не имена, а отчества, и вовсе не индейские. Вот Гайавата, Чингачгук, Виннету, Оцеола — это действительно индейские имена, которые давали своим персонажам писатели Генри Лонгфелло, Фенимор Купер, Карл Май, Майн Рид — литераторы, хорошо знавшие индейское житие.
— Ну да, я не лингвист и не полиглот, — отвечает внутреннему голосу автор, — поэтому настоящих индейских имён не знаю, вообще не знаю индейских языков и наречий, вот и приходится опять-таки брать имена с потолка или высасывать из пальца. А то, что эти индейские имена похожи на здешние отчества, прошу считать случайным совпадением.
— И не носили индейцы пенсне. Индеец в пенсне — это какая-то карикатура.
— Утверждение, что индейцы не имеют право носить пенсне — это дискриминация по национальному или расовому признаку. Что, индейцы — не люди, что ли? Конечно, люди, и ничто человеческое им не чуждо, в том числе и ношение пенсне, тем более что действие происходит в девятнадцатом веке, когда ношение пенсне было делом обычным.
— Вообще, какого хрена (или другого корнеплода) ты взялся за тему индейцев, если не знаешь ни названий индейских племён, ни индейских имён, да и вообще в этой теме явный профан? Писатель должен брать для своих сочинений темы, с которыми он хорошо знаком либо по личному опыту, либо изучив большой объём соответствующей литературы, а не так, с бухты-барахты. Тебе следовало бы прежде, чем сесть за сочинение об индейцах, тщательно проштудировать десятки томов по этнографии, географии, лингвистике, зоологии (чтобы, например, знать, какая там птичка кукарекала), и даже ботанике (чтобы знать, какая там растительность произрастает в этих прериях); или даже съездить в Америку и пообщаться с настоящими индейцами, несмотря, что современные индейцы отличаются от тех, из девятнадцатого века. А ты ничего этого не сделал, ничего почти об индейцах не знаешь, а туда же — писать. Какого, повторяю вопрос, хрена (или иного корнеплода) ты взялся за эту тему?