Вторая молния ударила в одну из могил неподалёку с такой силой, что от ограды в разные стороны разлетелись сварочные искры.
— Следующая молния твоя, доктор, — издевательским тоном возвестил парень.
— Может быть, только ты её уже не увидишь.
От первого удара Пухов успел увернуться, и лопата прошла по касательной над его головой. Но в попытке перегруппироваться он поскользнулся на мокрой глине и упал. Дмитрий бил его лопатой до тех пор, пока не убедился, что от его головы ничего не осталось.
Жена и дочь не могли вынести этой сцены и в ужасе бежали с могилы.
— Не можете этого видеть? — кричал им вслед Дмитрий. — А когда меня хотели убить — это вы могли видеть?
Всё было кончено.
Дмитрий поднял голову.
— Бей, чего ты ждёшь! — закричал он небу над головой.
С вознесённой к небу головой под водопадами ливневых струй Дмитрий ждал, когда высшие силы обрушат на него свой гнев.
И прогремел взрыв. И Дмитрий своими глазами узрел чудо — молния ударила в небо. От окровавленного черенка лопаты ослепительная, в метр шириной электрическая дуга взметнулась ввысь и разорвалась в грозовой туче множеством ярких ветвей.
Всё произошло в тысячные доли секунды. Выбив ему несколько пальцев, лопата вылетела из рук Дмитрия, взметнулась высоко в воздух и упала в поле, рядом с кладбищем. Его самого взрывная волна перебросила через ограду могилы и удачно приземлила на высокую мусорную кучу из скошенной травы.
«Люди боятся гнева с небес, а он идёт от земли» — единственное, о чём думал Дмитрий в те пятнадцать минут, пока он лежал парализованным на мусорной куче посреди кладбища.
Вместе с подвижностью к нему вернулась и боль в выбитых пальцах правой руки. Превозмогая эту боль, Дмитрий схватил за ноги труп Пухова, проволок его по глиняной жиже и сбросил в яму. Потом он принёс с поля лопату с расплавленным черенком и закопал могилу.
Как удачно всё получилось, подумал он. Никто не сможет обвинить его в жестоком убийстве, поскольку труп находится в таком надёжном месте, что его там никто не будет его искать; там, где ему и положено быть — в могиле.
Раскаты грома слышались уже где-то далеко, и над кладбищем выглянуло вечернее солнышко.
Дмитрий чуть не забыл главного, того, ради чего он здесь оказался. Он достал из кармана маленькую иконку и поглубже воткнул её в земляной холмик над могилой Пухова.
«Земля примет», — вспомнил он слова старухи с улицы Каракозова.
— Слышишь, что я тебе говорю-то? — Наташин голос раздался откуда-то из сеней.
— Что? — переспросил только что проснувшийся Дмитрий.
— Я завтра замуж выхожу.
— За кого?
— Не за тебя же! — рассмеялась Наташа.
— А почему нет? Я мужчинка ещё хоть куда.
Сегодня Дмитрий впервые за несколько недель по-настоящему выспался и даже не заметил, как пришла Наташа. Вставать с кровати не хотелось, и он решил ещё поваляться.
— Бог ты мой, вся одежда в глине! Где ж ты был? Траншеи что ли рыл? — сокрушалась хозяйствующая в коридоре Наташа.
— Брось, я сам постираю.
— Да уж, теперь привыкай сам.
— В гости-то будешь приходить?
— Охальник.
С 1 января, согласно плана оптимизации, в поликлинике сократили несколько ставок, в том числе и ставку психиатра. В разговоре с Дмитрием главврач предложил ему на выбор либо работу медбратом, либо перейти в охрану. Он выбрал второе. В деньгах он падал всего на 4 тысячи, зато работа была удобная, что называется, не бей лежачего, — двое суток через двое. Выходить на новую службу можно было с ближайшего понедельника, так что и в зарплате провала, практически, не было.
Утром в понедельник он проснулся, — ему было почти 52 года, и в его шкафу висела чёрная униформа охранника.