Выбрать главу

Каждая встреча с летучими гадами типа ящеров, которых мы прежде легко убивали из пистолетов, теперь стала смертельной опасностью: хищники удесятерялись на наших глазах, и мы не знали, какой из них реальный, а какие - иллюзия. Начались нервные расстройства, сопровождаемые тошнотой. Болезнь словно растворяла силу воли. Хотелось лишь одного - закрыть глаза и ничего не видеть: ни кустов, ни трещин, ни зеркального неба.

Тогда-то дикари появились снова. Мы не знали, сколько их. Они заполонили все вокруг, и оружие стало бесполезным. Один за другим погибали под ударами дубин и копий те из нас, в ком болезнь не подавила до конца силу воли. А мне и еще четверым уцелевшим досталась участь рабов. Сейчас дикари несут нас в свои южные селения, чтобы использовать в войне против другого племени.

Несущий меня дикарь заворчал, и я почувствовал, что падаю. Тошнота выворачивала внутренности. Мне было все равно, что со мной случится, и только боль от удара о жесткую землю на миг прояснила сознание.

Прозвучал голос верховного вождя:

- Сам иди.

Он обращался ко мне. Но я лежал неподвижно. Пусть убивают, лишь бы не раскрывать глаз и не видеть разбегающихся под ногами трещин и полчищ волосатых одноглазых дикарей, из которых одни реальные, а другие - марево.

Между дикарями завязалась перебранка. Они проголодались, устали. А тут еще начался дождь. Изрядно пошумев и обменявшись тумаками, от которых любой боксер Земли незамедлительно отправился бы в вечный нокаут, низколобые решили отдохнуть в ближайших пещерах.

Настали часы блаженства. Каменные своды спрятали нас от неба и облаков. Головокружение и тошнота прошли. Я мог спокойно раскрыть глаза.

В пещере густой смрад от грязных волосатых тел. Я насчитал восемнадцать дикарей. В дальнем углу темнела еще одна неподвижная фигура. Она чем-то отличалась от остальных. Вот она шевельнулась - и от неожиданной радости у меня встрепенулось сердце: это был Донат, второй штурман.

- Дон! - позвал я его и шагнул навстречу.

Мы обнялись, но тотчас послышалось недовольное ворчание. К нам направился вождь. Он подошел вплотную и в упор посмотрел сначала на Дона, потом на меня.

- Один - сюда. Второй - туда. Вместе два - нет.

- А он усвоил начала тирании: разделяй и властвуй, - проговорил Донат.

Мы не спешили расходиться, а вождь не торопил. Он стоял рядом, ворочая головой то в одну сторону, то в другую, разглядывая нас своим одним глазом.

- А ведь в твоем замечании, старина, содержится примечательная истина, пожалуй, даже открытие, - сказал я Донату. - Его логика такая же, как у нас, у землян. Она устремляется по тому же руслу. И его зрение в принципе ничем не отличается от нашего. Присмотрись, как он ворочает головой, чтобы лучше нас разглядеть...

Несколько секунд Донат молчал, наблюдая за вождем.

- Погоди... - сказал Донат. - Похоже, он действительно видит, как мы. Почему же...

- Да - почему же он свободно ориентируется там, где мы не можем двигаться? - закончил я.

Вождю, видимо, надоел наш разговор. Он зарычал и оттолкнул меня от Доната. Этого легкого толчка было достаточно, чтобы я отлетел к противоположному краю пещеры. Вождь засмеялся:

- Говоришь быстро. Силы нет. Говорить умеешь. Зверя бить можешь? Без луча? Птицу бить можешь? Руками? Шкуру ободрать? Сделать дубину?

Я молчал.

Вождь торжествовал.

- Ты. Говорить быстро. Ты. Считать много. Больше трех считать - раб.

И внезапно эта его постоянная фраза показалась мне ключом к пониманию. Ведь разгадка, кажется, так близко! Только бы не упустить нить! "Больше трех считать... Больше трех считать..."

Зрение дикаря в принципе не отличается от нашего. Его логика похожа на нашу. А это говорит и о другом подобии... Но в то же время он свободно ориентируется в таких условиях, где мы абсолютно беспомощны, а наша психика нарушена. Причем нарушена именно из-за зрительных ощущений. А что если...

Пять колышков стояли перед моими глазами. Пять колышков, которые вбил "приближенный" перед Аркадием. Значит, низколобые хорошо знали, что число предметов бывает больше трех, и что есть существа, которые могут их сосчитать...

Я спросил у верховного вождя как можно почтительнее:

- А ваши прежние рабы, те, что были до нас, тоже умели считать больше трех?

Однако даже такая фраза оказалась слишком сложной для верховного. Он рассерженно зарычал, и я поспешил упростить ее:

- Рабы. Все. Считать больше трех?

Вождь кивнул в ответ. И я задал следующий вопрос:

- Сумерки. Прежние рабы. Мы. Похожи?

Он зарычал, видно, не понимая. Донат делал предостерегающие жесты, но я не унимался. Ведь от ответов вождя зависело так много.

- Ты. Вождь. Жены. Три?

Этот вопрос верховный понял. Он гордо взглянул на соплеменников и ответил очень громко, словно опасался, что они не расслышат как следует:

- Три. И две.

Значит, пять. Верховный считал именно таким способом, который подтверждал мою догадку...

Мы очень хорошо усвоили, что сложный мозг - преимущество в борьбе за существование. Примитивизм - слабость, ведущая к поражению. Мы видели сотни, тысячи примеров этому. Но конечно же были еще тысячи примеров, которых мы не видели. И они могли быть вовсе не такими...

Верховный вождь издал несколько восклицаний. Это была команда собираться в путь. Ко мне подошел "приближенный" с явным намерением забросить меня за спину. Я отступил от него и сказал вождю:

- Пойду сам.

- Иди, - разрешил верховный.