И всё за Кнопкой ходит — впереди маленькая мама, а позади вышагивает крупный дымчатый сын.
Кто умней
Поссорились как-то два скворца из-за червяка. Червяк воробью достался, а два драчуна друг на друга в воздухе налетают и крыльями, и клювами, и лапами помогают, только пух да перья, как из подушки, сыплются. Один совсем из сил выбился, а другой к земле его прижимает, того гляди, совсем задерёт. И ничего они кругом себя не видят — вот как рассердились.
Зато хитрый кот Рыжик всё видит и всё знает. «Очень вкусный обед будет из скворчатинки», — подумал он. Притаился за кустом сирени и пополз на брюхе. Ползёт, а сам облизывается — последнюю мышку Рыжик съел ещё вчера вечером…
А на заборе три галки сидят — точно зрители на стадионе борьбу наблюдают, — то на кота, то на драчунов поглядывают.
Только Рыжик нацелится прыгнуть, галки тревожно так в один голос предупреждают:
«Ка-а-а-а! Остерегайтесь рыжего кота!»
Рыжик замрёт на месте, подождёт, пока галки успокоятся, и опять ползёт. Ближе, ближе подбирается, ещё чуточку, ещё капельку — ах какой вкусный обед вот-вот в зубах окажется…
Видят галки, дело худо — пропадают товарищи, надо выручать.
«Ка! Ка! Ка!» — заорали они со всей мочи.
Драчуны опомнились, поднялись в воздух, от страха про ссору забыли, по скворечням разлетелись.
А Рыжик злобно так на галок покосился: дескать, из-за вас у меня из-под носа обед улетел.
Ничего не поделаешь: птицы, а разбираются, что к чему, друг друга из беды выручают.
Керосинка
— Папа, смотри, какой огромный жук — это керосинка!
— Почему керосинка? — спрашиваю. — Что он, керосин продаёт или на нём варить суп можно?
— Ничего ты не понимаешь, — обиделся Валерка. — Просто эти жуки стреляют такой вонючей и едучей водой, когда до них дотронешься. Это они своих врагов пугают.
— Ну ладно, — примирительно говорю я, — давай его тёте Тоне отвезём. Она его на уроке ребятам покажет. Помнишь, она просила нас всё интересное собирать? У неё такого нет.
Мы пробили в плоской жестяной коробочке дырочки для воздуха, положили зелени, хлебных крошек, посадили туда жука и стали за ним наблюдать. Жук оказался очень сильным и живучим. В коробке он непрерывно шуршал и скрёб лапками. Мы должны были привезти его живым во что бы то ни стало. Однако у керосинки тоже были свои желания: во что бы то ни стало удрать из плена. Ему совсем не хотелось понравиться каким-то чужим ребятам. Целую неделю керосинка сидел в коробке. Мы меняли ему траву и давали свежей еды. Надеялись, что сможем довезти тёте.
Утром в поезде говорю Валере:
— Покорми, сынок, нашего узника, небось проголодался.
— Давай, — охотно согласился сын, — только ты помоги, а то он выскочит.
Открыл я коробочку и только хотел взять жука, как вдруг жгучая боль в глазу заставила меня разжать пальцы.
— Папа! Это он выстрелил тебе в глаз! — закричал Валерка.
— Бегите скорей промывать, — заволновались пассажиры, — это кислота!
Я побежал промывать глаз и долго с ним возился. Глаз покраснел и продолжал щипать. Когда я вернулся, жука в коробке не было. Взволнованные соседи по купе успокаивали Валерку.
— Ке-ро-син-ка у-бе-жа-ла, — заливался он слезами.
— Не плачь, сынок. Всякая живинка за жизнь борется. Не захотел он в нашу коллекцию, и всё тут.
