Показался город Западные Ступени — сплошной массив огней, прошитый артериями самодвижущихся дорожек и скоростных лифтов. Мягким изумрудным сиянием светился верхний ярус — зеленая зона, так называемые Висячие сады. Будь сейчас светло, Мадлон увидела бы зеркальца бассейнов перед виллами, аккуратные пруды в парках, ленты прихотливо извивающихся среди кустов ручьев, рукотворные водопады, небольшие живописные скалы — все слишком красивое, чтобы быть диким, естественным, природным. Все это радовало взгляд, но при том выглядело каким-то миниатюрным, ненастоящим. Городским. Просто примеры высококлассного ландшафтного дизайна. Иногда у Мадлон появлялась мысль обзавестись квартирой или даже домом на верхнем ярусе, так делали многие — покупали коттеджи, окруженные участками земли, и наслаждались травой под ногами на привезенной почве, журчанием искусственных ручейков и прогулками по крохотным рощицам. Некоторые даже выращивали на своих участках овощи и фрукты и называли себя сити-фермерами. Но Мадлон так и не переселилась наверх. Если уж переезжать, то лучше на Зеленое кольцо, туда, где покупают виллы и участки наиболее зажиточные семейства. Считая большой глупостью всякие народные движения типа «Новых луддитов» или «Назад, к земле», она подсознательно стремилась быть поближе к природе и подальше от людей, а на Зеленом кольце природа была почти настоящей, а людей — несравненно меньше, чем в городе.
— Ну и муравейник, да? — произнес рядом Ник. Мадлон с удивлением покосилась на него — была уверена, что тот спит. Он продолжал: — А под землей еще больше. Все эти нижние уровни — просто жуть.
— Я никогда там не была, один раз хотела сходить хотя бы до десятого минусового, но меня завернули на Нулевом.
— Зачем тебе туда понадобилось?
— Интересно.
— Нашла, чем заинтересоваться, — буркнул Ник.
Самолет шел на посадку. Легкий толчок приземления, нарастающий свист ветра за обшивкой, размытые полосы света за иллюминаторами… Движение замедлилось, пассажиры зашевелились. Усталые и бледные после ночного рейса, они переговаривались, сворачивали пледы и доставали вещи — кто самостоятельно, кто с помощью бортпроводников. Мадлон заметила номер на руке стюардессы, легонько кивнула на нее Нику и шепнула:
— Ваша?
Он бросил беглый взгляд на девушку-андроида и мотнул головой.
— Нет, это «Механические друзья». Наша корпорация скоро купит эту фирму, я думаю.
Пассажиры потянулись на выход. По закрытой трубе, обдуваемые потоками воздуха, они прошли в шум, прохладу и многолюдье зала прибытия. Багаж уже появился на ленте, Мадлон подобрала свой рюкзак, дождалась Ника, по дороге в соседний зал спросила:
— Тебя кто-нибудь встречает?
— Да, вроде собирались… Ага, вижу их! — он кого-то заприметил и торопливо похлопал Мадлон по плечу. — Ну все, я пошел, бывай. Еще увидимся, я тебе позвоню.
Она немного постояла, наблюдая, как Ник подходит к двум женщинам. Тех то и дело закрывали проходящие люди, но Мадлон все-таки разглядела, что одна — средних лет, полная и черноволосая, в броском темно-красном платье и теплой накидке, а вторая — тонкая девочка-подросток в яркой ветровке и вязаной шапочке. Должно быть, мать и сестра. Девушка радостно повисла у Ника на шее, а полная женщина, кажется, сразу стала ему за что-то выговаривать. Отвернувшись от счастливого семейства, Мадлон двинулась к знакомому спуску в подземку.
Сидя в кресле, так похожем на самолетное, и потягивая кофе, который принес механический стюард, она снова подумала про Ника. «Еще увидимся, я тебе позвоню». Значит, Ник собирается поддерживать с ней отношения — дружеские или что-то большее… Ей вспомнился короткий разговор с ним на заснеженном склоне под очень чистым горным небом. «Я тебе что, совсем не нравлюсь?». Нравился он ей? Да, пожалуй. Внешне Метени был совершенно в ее вкусе — точно таких парней она всегда выбирала себе в «Экзотических приключениях». Но сейчас это не имеет значения, потому что спать с Метени она не собирается. А кроме внешности? Ник должен быть умным — что бы там он сам про себя ни говорил, а вряд ли в «Киберспейс» стали бы держать посредственность и бездаря, пусть он и чей-то племянник.
Но почему он настолько неуверен в себе и совершенно лишен амбиций? Работает потому, что устроился, ездит в горы просто так. А этот случай на занятиях по скалолазанию! Логично было бы продолжать пытаться, а он вдруг сдался и обиделся, непонятно на что. Он как будто совсем не хочет или боится идти вперед. Если бы добавить ему уверенности, целеустремленности и амбициозности, он, наверное, мог бы добиться гораздо большего.
А ведь хорошие робототехники нужны обществу. Его дядя, скорее всего, прав, и будущее действительно за сотрудничеством людей и андроидов. Елена когда-то говорила то же самое. Значит, будущее одновременно и за такими как Ник. И тогда, если… Ну, скажем так, усовершенствовать Метени, повлиять на него, сделать его более целеустремленным, уверенным в себе и амбициозным, то это в конечном итоге принесет пользу человечеству. А это и есть цель жизни каждого: совершенствоваться самому и совершенствовать других, чтобы в конечном итоге усовершенствовать мир.
Пожалуй, она могла бы взяться за усовершенствование Метени. Если она ему нравится, то ей будет легко на него влиять. Надо попробовать, это интересно. «Вот этим я и займусь», — подумала Мадлон, пока плохо представляя, как именно будет проводить в жизнь свою задумку. Как она могла бы повлиять на него? Часто видеться вживую сложно, у них обоих работа. Разве что переговоры по видеосвязи… Жаль, что у них нет никакого общего дела, придется просто звонить, расспрашивать, давать советы. Но, во всяком случае, теперь есть смысл поддерживать отношения с Ником. Теперь есть вполне понятный смысл даже встречаться с ним.
После возвращения в город Ник несколько раз звонил и писал ей, они болтали, иногда Ник приглашал ее куда-нибудь прогуляться, Мадлон и рада была бы, она помнила свое решение попытаться влиять на него, но не хватало времени. Когда она наконец согласилась, Ник даже удивился — видно, успел отчаяться. Они договорились встретиться в парке Светлячков, на мостике у входа.
Потом Мадлон потратила некоторое время на раздумья перед распахнутым шкафом. Она любила хорошо выглядеть, часто покупала себе новые вещи, но не привязывалась к ним — легко обзаводилась новыми, легко избавлялась от надоевших. Всегда как-то так выходило, что в шкафу у нее оказывались две-три обновки, в которых она еще никуда не ходила. Сейчас она выбрала синее платье, белые босоножки, связала волосы в конский хвост, посмотрелась в зеркало и осталась довольна.
Ник пришел раньше и ждал ее в условленном месте, весь какой-то помятый и взъерошенный — или сильно спешил, или только что с кем-то спорил. Непривычно было видеть его в светлых брюках и простой белой рубашке под серой курткой вместо тех ярких горных костюмов, в которых он ходил в альплагере. Наверное, он тоже не сразу узнал Мадлон в городской одежде, а узнав, заулыбался.
— Привет! Классно выглядишь! И эта прическа тебе тоже идет, — он в своей обычной непринужденной манере подергал приятельницу за кончик конского хвоста. — Вот, смотри, что я принес, — Ник полез во внутренний карман, вынул свернутый в трубку журнал, развернул и щелкнул пальцами по глянцевой странице. — Узнаешь?
На странице красовалась фотография — парни в разноцветных куртках и единственная девушка в ярко-розовой кофточке — она сама, Мадлон! Ник, очень веселый, одной рукой обнимал ее, в другой картинно держал ледоруб. На заднем плане врезались в небо заснеженные гольцы.
— Журнал «Вертикаль», — пояснил Ник. — Этот парень прислал мне бумажный выпуск, как и обещал. На, посмотри.
Мадлон полистала, закрыла, посмотрела на большую фотографию на обложке: Лиза Кадлес распласталась по скале, поднимаясь куда-то без страховки. Далеко внизу виднелись крошечные разноцветные палатки.
— Чертов палец, — сказал Ник. — Это я фотографировал. Мы с Лизой в прошлом году туда ездили. Любила она эту скалу… Там и погибла.
— Погибла? — удивленно переспросила Мадлон.