В холле было прохладно и после яркого солнечного света казалось темновато. На стене — галерея трехмерных портретов, Мадлон сразу узнала бульдожье лицо Петера Левицки, основателя корпорации; остальные были ей незнакомы. Вообще холл оказался стандартный, ничем не отличавшийся от гулких просторных вестибюлей других предприятий, в которых ей доводилось бывать. Высокий потолок, светлая плитка на полу, лестница на второй этаж, перед лестницей — низенький металлический барьерчик. Не настоящий, конечно, а голографический, полупрозрачный.
«Надеюсь, они внесли в базу мой номер, — подумала Мадлон, подходя к турникету. — И еще интересно, почему меня никто не встречает?».
Но по лестнице уже сбегала пухленькая блондинка в деловом костюме. Она поздоровалась, осведомилась: «Аудитор Кеннел?» и, получив утвердительный ответ, скороговоркой произнесла:
— Да, нас предупредили о вас. К сожалению, главный бухгалтер не смогла вас встретить, но она оставила вам пакет документов. Пойдемте…
Пока они поднимались на второй этаж, Мадлон спросила:
— У вас тут кто-то заболел? Я видела врачей у входа.
— Ох, да. У директора сердечный приступ.
Мадлон захотелось сказать: «Что, так много воровал?», но она, конечно, промолчала. Младший бухгалтер провела ее в кабинет, усадила и предоставила отчетность как в электронном виде, так и в распечатанном. Девушка вела себя дружелюбно, но за этим проглядывала настороженность. Опасение «как бы чего не нашли» и раздражение «опять вы со своими проверками» — к этим эмоциям принимающей стороны Мадлон давно привыкла. Она поблагодарила и углубилась в работу, радуясь, что больше не надо ни с кем общаться.
Время летело незаметно. Она просматривала документацию, расписывалась, переходила к следующему листу. Все было чисто — даже неинтересно. Только один раз она задумалась, глядя на список вышедших из строя андроидов. У Мадлон была хорошая память на числа, и она сразу узнала номер Веры. Причина списания — разрушение И-мозга и корпуса. Разрушение И-мозга… То же говорил Ник, но ведь она видела, как кто-то выбирается из-под снега — а кто там мог быть, кроме Веры? И если Вера сумела раскопаться, значит, она не была настолько повреждена. Или выбралась, а повреждения получила потом? Но как, если она уже была на поверхности? И Ник говорил, что ее именно доставали из-под обломков. Ну и путаница… Она видела тень, шевеление, но не смогла бы присягнуть, что это была Вера. От усталости и холода там все, что угодно, могло привидеться. А если Вера уцелела, зачем объявлять ее неисправной и списывать? Ну да — чтобы продать налево. И-мозг — дорогое и редкое оборудование, наверняка найдутся охотники его заполучить. Только как-то это слишком просто и грубо…
Повернувшись к компьютеру, Мадлон просмотрела полный отчет по списанию модели. Необратимое разрушение И-мозга подтверждалось местным экспертом. Остатки мозга были уничтожены, акт прикладывался. Некоторые уцелевшие части корпуса ныне находились на складе. Если попросить, ее сводят туда и покажут. Но что ей даст созерцание обломков?.. Мадлон свернула отчет. Придраться было не к чему, но чувство, что здесь что-то нечисто, не оставляло ее. «Ладно, — сказала она себе, — я над этим еще подумаю, а пока посмотрим остальное».
Время до обеда пролетело незаметно. Мадлон узнала, что перекусить можно на первом этаже административного здания или в кафетерии при лабораторном корпусе, и выбрала последнее.
На площади вокруг фонтана теперь было оживленно — работники прогуливались, кто дышал свежим воздухом на скамейках под кустами, кто разминался на спортплощадке. Какой-то флайбордист возился на трамплине со своей доской. Мадлон остановилась у фонтана, любуясь солнечными переливами в бурлящей воде. «Когда у меня будет свой дом, обязательно устрою во дворе фонтан или пруд с маленьким водопадом», — подумала она.
Чья-то огромная ладонь бережно опустилась ей на плечо, и полузнакомый голос сверху произнес:
— Красиво, не правда ли?
Мадлон подняла голову — рядом стоял ее разговорчивый попутчик из ночного экспресса. Ох и здоровенный! По-спортивному подтянутый, явно проводит на тренировках побольше времени, чем тот же Ник. Черные коротко остриженные жесткие с виду волосы, прямой мясистый нос, квадратный подбородок. Мадлон не очень удивилась его появлению — сразу вспомнила, как он говорил, что тоже здесь работает. Она посмотрела на его руку у себя на плече, и тот сразу же убрал ладонь, улыбнулся, сверкнув очень белыми зубами и сказал:
— Не ожидал вас тут встретить. В тот раз мы даже не познакомились… Я — Стэнли Мортон, сейчас исполняю обязанности директора. А вы, значит, аудитор Кеннел. Что, вышли прогуляться и сменить обстановку?
— Я хотела сходить к лабораторным корпусам.
— А, решили пообедать в нашей столовой. Проводить?
— Спасибо, не беспокойтесь, — твердо ответила она. — Я найду дорогу.
Четыре здания были построены квадратом, примыкая друг к другу. Прежде чем искать кафетерий, она прошла по этажам, с любопытством оглядываясь. Здесь повсюду было много солнечного света и зелени, Мадлон понравился дизайн коридоров и помещений, выполненных в природных голубых, желтых, зеленых и коричневых тонах. Почти все кабинеты были открыты; проходя мимо, она слышала голоса и видела воздушные мониторы и голографические значки, плавающие вокруг. В этом здании располагался отдел разработок нового программного обеспечения. Мадлон было бы интересно заглянуть в конструкторское бюро, на полигон, в другие корпуса, но она знала, что не успеет.
Дресс-код здесь, как видно, отсутствовал. Мужчины ходили в повседневных брюках и рубашках, в футболках и коротких штанах, девушки — в ярких блузках и юбках, в цветастых платьях. Впрочем, попадались и люди, словно явившиеся из офисов позапрошлого века — упакованные в строгие костюмы, при галстуках. В основном это были пожилые сотрудники.
Мадлон поймала себя на том, что приглядывается к идущим навстречу и пытается угадать, люди это или андроиды. И посмеялась над собой — вряд ли удастся! Она не сумела отличить от людей ни Ларри Метени, ни Веру… Мадлон поежилась от мимолетного воспоминания про обвал. Снова пришел непрошенный вопрос: и все-таки, что же случилось с Верой?
Размышляя, она не заметила, как спустилась на первый этаж и увидела указатель с надписью «Кафетерий». Направилась по широкому коридору, прошла в разъехавшиеся двери и остановилась на цветущей аллее, несколько потерявшись. Мадлон почувствовала себя Алисой в Стране чудес, наконец-то оказавшейся в чудесном парке. Дойдя до усыпанной крупным песком площадке перед фонтаном, она засомневалась: а точно ли кафетерий здесь?
Мимо нее, оживленно беседуя, проследовали двое. В одном Мадлон сразу узнала Мортона; второй был гладенький округлый крепыш неопределенного возраста, с залысинами над высоким лбом, улыбчивый, живой и подвижный, в таком же консервативном костюме, как и Мортон. Впрочем, галстуки у обоих отсутствовали, а пиджаки были расстегнуты. На перекрестке эта парочка рассталась. Мортон, не заметив Мадлон, свернул в аллею направо, а невысокий мужчина пошел по дорожке налево. Мадлон тихо зашагала за ним, собираясь спросить, где, собственно, тут можно достать еды, но еще раньше он оглянулся и сам приветливо обратился к ней:
— Кажется, вы здесь впервые. Сейчас покажу, где у нас кормят. На дорожках есть стрелочки, выложенные камешками, видите? Идемте, они приведут нас… Да вот, собственно, мы и пришли.
Здесь, на полянке, в окружении беседок и скамеек, возвышалась большая деревянная веранда; по ступеням спускался кто-то с подносом в руках. Внутри обнаружились несколько окон автоматической выдачи холодных и горячих блюд, по углам стояли автоматы с напитками.
Толстячок всерьез взялся опекать Мадлон и, дождавшись, пока она получит заказ, прихватил свой поднос и жестом пригласил ее в беседку, обвитую цветущей лианой. Усевшись за деревянный стол, широко улыбнулся:
— Пора бы нам познакомиться, правда? Я — Френсис Губерт.
Так это и есть замдиректора «Андроидной техники»! Мадлон явно не удалось скрыть удивление, потому что Губерт засмеялся.