Девушки действительно взвалили на плечи рюкзаки и двинулись дальше по коридору.
Кто-то хлопнул Ника по плечу — тот аж вздрогнул от неожиданности. Стривер! А этот что здесь делает? Прямо-таки встреча бывших друзей, будь оно все неладно…
— Привет, — буркнул Ник, протягивая руку. Ленни сжал его ладонь. Он был одет по-походному, за плечами — такой же большой рюкзак, как у Мадлон. Ну да, он же говорил, что летит на Нарат волонтером.
— Ты тоже на Муравейник? — спросил Ник.
— Точно. Вместе с Мадлон и Анни, ты их наверняка только что видел, — в серых глазах Стривера светилась усмешка. — Как поживаешь, Ник?
— Отлично, — с вызовом ответил тот. — Работаю, женился. Вот, познакомься, это Конни, — он взял жену под руку. — Конни, это Ленни.
— Очень приятно, — Стривер легонько встряхнул руку Конни и хотел что-то спросить, но та, мельком улыбнувшись ему, посмотрела на кого-то за его спиной, закричала: «Дедушка!» и бросилась навстречу лысому старику с пышными усами.
— Ладно, меня там ждут, — сказал Ленни. — Рад был тебя повидать, Ник. Хорошую женушку ты себе оторвал. И что только девчонки в тебе находят? — он подмигнул и скрылся в толпе. Ник вздохнул с облегчением. Хорошо, что Стривер не начал приставать с расспросами. Так, а вот Конни ведет своего деда…
Антони Гордон оглядел Ника, и тот сразу понял, что не пришелся старику по вкусу. Наверное, Гордон желал другого мужа для своей внучки, а может, что-то слышал про историю с Мортоном. Ну и ладно! Какое ему, Нику, дело до мыслей какого-то там родственника жены.
Из космопорта они, как и планировали, полетели в долину гейзеров. У обоих в последнее время было много работы, давно не удавалось никуда выбраться вдвоем, и сейчас Конни не скрывала своей радости от долгожданной поездки с любимым мужем. Что до Ника, он тоже был рад. Во всяком случае, так он ответил бы, если бы кто-то спросил. Но радовался ли он так же сильно, как Конни? Наверное, нет. И возможно… Да, возможно, что с большей радостью он полетел бы куда-нибудь один.
Осознав это, Ник даже встревожился. Что с ним такое? И утром лезли какие-то дурацкие мысли! Ведь у него прекрасная жена и семейная жизнь, так почему в последнее время он постоянно ощущает растущую неудовлетворенность всем вокруг, словно чего-то ему не хватает, и он сам не знает, чего. Совсем как в детстве, когда из-за однообразного питания его тянуло есть то известку, то бумагу. Конни так старается ему угодить, трогательно заботится о нем, а он почему-то все чаще вспоминает прежнюю жизнь на Земле, когда Микаэла ушла, и он жил вместе с Ларри.
— Так красиво! — заворожено прошептала рядом Конни. — Смотри, уже видно тот домик на краю поселка, где мы тогда жили! Интересно, он сейчас свободен?
— Наверное, — рассеянно ответил Ник, глядя на подернутую пеленой испарений долину внизу. — Ты могла узнать перед отъездом.
Среди леса внизу вырастали причудливой формы скалы. Лес поредел и расступился, показалось Изумрудное озеро. Из высокой травы у берега с пронзительными неприятными криками взлетела стайка местных уток. На противоположном берегу озера Ник увидел знакомые домики курортного поселка. Еще минута — и глайдер опустился на площадку перед администрацией. Конни убежала и вернулась счастливая, размахивая ключом от желанного домика.
— Свободный! В «Цветных скалах» сейчас вообще никого нет. Пойдем скорее купаться! Этой ночью еще звездопад будет, я только что вспомнила. Как здорово, что мы здесь, можно пойти смотреть на гору! В городе ничего не видно из-за тумана.
Поздно вечером они поднялись на ближайшую вершину, но даже здесь звезды казались очень тусклыми по сравнению с земными. Зато их было невероятно много — все небо словно черная ткань в мелкую дырочку. Сухая земля за день нагрелась, сидеть было тепло. Конни положила голову на плечо Ника, тот по привычке обнял жену. На небосводе вспыхнула тонкая светлая линия.
— Смотри, смотри, звездочка упала! Ты загадал желание?
— Веришь в этот древний обычай? — фыркнул Ник. — Это же просто метеоры.
— Ну и что! А я загадала: чтобы нам с тобой не расставаться.
Ник догадывался, чего она ждет в ответ. Но, целуя Конни и лаская ее мягкую грудь, он подумал: я бы загадал снова встретиться с Ларри, только вряд ли это возможно, ведь я не вернусь на Землю.
16
Анни куда-то скрылась. Мадлон вздохнула и села на сухую землю, привалившись спиной к рюкзаку.
Несколько часов назад на орбитальной станции колонистов и волонтеров обкололи сывороткой биоблокады, выдали линзы-светофильтры и обработали кожу защитным раствором от повышенного ультрафиолетового излучения. Затем шаттл доставил их на планету. Мадлон запомнилось белое поле космодрома, кондиционированная прохлада автобуса и приближающееся низкое здание с гигантскими каменными буквами, будто парящими в знойном небе над крышей: «Космопорт Гарди». Сам город Гарди посмотреть не удалось — через полчаса за волонтерами прибыл вертолет. Их высадили в тени гигантской стены плато Муравейник возле кучи коробок с продуктами и снаряжением, и теперь они ждали руководителей групп, лежа на траве и глядя на ползущую по земле тень скалы.
Небо на Нарате было густо-синее, почти фиолетового цвета, солнце — ярко-белое, смотреть на него, в отличие от земного, было совсем невозможно. Влажный, как в оранжерее, воздух отдавал болотом. Мадлон все время хотелось потереть глаза, непривычные к линзам. От чужого воздуха и расслабляющей сырой жары, да еще, наверное, от прививок ее мутило, по телу разливалась слабость, а ноги не держали. Мелькнула мысль, показавшаяся до отвратительного малодушной: хорошо бы Виктор Новак подольше не появлялся, чтобы им тут еще посидеть…
Кругом лежала пустошь — Мадлон считала, что это название подходит к окружающей равнине более всего. Пологие холмы, источенные весенними потоками, промоины четко угадывались по синеватой зелени кустарника. Кое-где холмы выглядели полосатыми — слой белый, затем желтый, потом красный. В паре километров от стены пробегала речка, ее выдавали пятна пышной растительности. Там, возле реки, археологи планировали установить лагерь. Вдали, за рекой, дрожали в знойном мареве контуры развалин Старого Города — места работы основной группы. В кустарнике тонко свистели птицы, над травой дрожал мелодичный звон каких-то местных насекомых.
Синеватый цвет растительности сперва показался Мадлон обманом зрения, она сорвала листок и поднесла к глазам. Нет, и впрямь наратская листва имеет голубоватый оттенок.
— Из-за местного света, — произнес рядом Ленни Стривер. Лежа на сухой земле, он вытряхивал из пачки сигарету. — Солнце здесь очень яркое. Посмотри-ка… — он поднял руку с дымящейся сигаретой. — Видишь расщелины в скале?
Мадлон кивнула. Далеко наверху чернели отверстия, из некоторых торчали чахлые деревца.
— Внутри плато — огромная система пещер, я давно мечтал там побывать. А по другую сторону Муравейника из скалы вырывается несколько сотен водопадов. Должно быть, там разгружаются все подземные воды плато. Место так и называется — Стена Тысячи Радуг.
— Да, я читала и видела фотографии. Надеюсь, удастся съездить и посмотреть вживую. А ведь здесь неподалеку находится вход в катакомбы аборигенов? Или я что-то путаю?
— На картах, которые есть в открытом доступе, указано штук пятнадцать входов. Вся Первая ступень изрыта древними туннелями. Мы сейчас поблизости от Третьего входа.
На запястье Мадлон завибрировал медицинский браслет, она полезла в нагрудный карман за очередной пилюлькой иммуностимулятора.
— Дай мне тоже, — попросил Ленни, — а то мои далеко. Я потом тебя угощу.
Она вытряхнула капсулу ему на ладонь. Проглотив, Стривер закурил новую сигарету.
— Я видел Метени, — сообщил он. — Оказывается, Ник снова женился.
Мадлон показалось, что на этих словах Ленни посмотрел на нее с повышенным вниманием. Чего он ждет? Что она расстроится или завалит его вопросами? Но ей давно безразличен Ник. Если бы Стривер не заговорил о нем, она бы и не вспомнила, что Метени тоже здесь, на Нарате.
— …На местной девушке, Конни Гордон. Кажется, она внучка того старого геолога, который будет в нашем отряде… — Стривер замолчал, глядя поверх плеча Мадлон, вдруг быстро сел и негромко добавил: — Похоже, наш начальник идет. И Анни с ним.