— Проснулась? — Он поцеловал меня в щеку и сказал деловитым, будничным тоном: — Тебе надо умыться, в туалет, и все такое. Ванной, к сожалению, нет, но умывальник вполне приличный. Вот мыло, полотенце. Пойдем, я тебя провожу.
Мыло, полотенце! У меня едва не разорвалось сердце. Как же у него все просто: умыться, в туалет… И — никакой романтики! Он, мой возлюбленный, первый мой мужчина, о котором я самозабвенно мечтала все последнее время, а ведет себя так, будто мы лет десять женаты. Нет, еще хуже — так, будто каждую ночь таскает к себе женщин, а по утрам, по отработанной программе, ведет их в туалет. Я едва не заплакала, представив такую жуткую картину. Мысли путались в голове, в душе смешались нежность и обида, любовь и страх. Страх от неизбежного объяснения с родителями, страх от неясности будущего, от неуверенности в себе и, главное, в любви Алана. Как он поведет себя теперь? Что скажет? Повторит ли все те слова, что говорил ночью, или отправит меня домой как ни в чем не бывало, а потом будет так же по-дружески обнимать на людях, целовать в щеку, словно ничего между ними и не произошло? Нет, этого не может быть, это было бы слишком ужасно!
Алан обнял меня, заглянул в глаза и спросил ласково:
— Что с тобой?
— Ничего, все нормально! — нарочито бодрым голосом ответила я, стараясь не показать, что со мной творится. И подумала — неужели он сам ничего не понимает?
— Ну, идем, — сказал он.
— А соседка? — смутилась я.
— Не обращай внимания, я все уладил. Она тебя не тронет, не укусит.
— Ты что, правда, намордник на нее надел? — хмыкнула я.
— Вроде того, — рассмеялся Алан. — Ладно, пошли.
— Алан, — спросила я. — Где тут телефон? Мне срочно надо позвонить домой!
— Телефон, к сожалению, почти там же, где ванна.
— Это как?
— Тут недалеко есть небольшая банька, а рядом с ней — телефонная будка. — Он вывел меня в коридор, показал, где туалет и умывальник. — Возвращайся скорей! Выпьем кофе и пойдем звонить.
Закончив утреннюю процедуру, я возвращалась по коридору в комнату Алана и увидела, что дверь соседки приоткрыта. Видимо, соседка подглядывала за мной, но на глаза не показывалась. Как же все странно… Интересно, что он ей сказал?
Едва я вошла в комнату, Алан обнял меня, подхватил на руки, закружил, потом усадил себе на колени.
— Все, попалась! — шутливо воскликнул он и стал целовать.
Я попыталась освободиться.
— Мне надо позвонить!
— Позвонишь! Обязательно позвонишь!
Он осторожно снял с меня свитер, коснулся моей шеи небритой щекой. Меня затрясло, как в лихорадке, и через минуту мы снова оказались в постели. И было так хорошо, что мне казалось — мы парим в облаках над землей, а над нами только голубое, прозрачное небо.
— Тебе хорошо? — прошептал Алан.
— Мне кажется, я летаю…
— Давай улетим вместе далеко-далеко, туда, где никто нас не найдет! — Алан так крепко обнял меня, что я едва не задохнулась.
— Хоть на край света, — прошептала я. — Если, конечно, ты меня не задушишь!
Алан рассмеялся.
— Да, уже второе покушение. Видишь, как со мной опасно?
— А я не боюсь! Люблю опасность!
— Знаешь, что я сказал соседке? — вдруг спросил он.
— Понятия не имею… Я не подслушивала!
— Я сказал, что ты теперь будешь жить здесь, со мной, всегда. И делать в этой квартире все, что захочешь!
Я вздрогнула — не ослышались ли я? Значит, все, что он говорил вчера, — правда? Неужели мы теперь будем вместе всю оставшуюся жизнь и не расстанемся никогда? Ну, конечно же, так и будет… Мне стало весело и легко, тревога рассеялась, захотелось смеяться, шутить.