Не только в обширных заморских владениях Британии, но и на рынках Латинской Америки, Восточной Азии и прибрежных районов Африки - фактически везде, где господствовала свободная торговля или где ее можно было заставить господствовать под прицелом британских военных кораблей. Лишь в сравнительно ограниченных колониальных владениях других держав острый край британской конкуренции мог быть притуплен дискриминационными тарифами и другими ограничениями. Очевидным решением для этих держав было пополнить свои колониальные владения; но после 1815 года британская военно-морская гегемония очень эффективно использовалась (и нигде так эффективно, как на африканском побережье), чтобы воспрепятствовать аннексиям, которые создали бы квазимонопольные торговые анклавы для других держав.
Британское военно-морское превосходство создало и контролировало "неформальную империю" в дополнение к формальной империи, которая "обеспечивала и даже создавала условия свободной торговли, гарантирующие экономическое превосходство Британии". 9 Управление неформальной империей рассматривалось последовательными британскими правительствами как более предпочтительное по сравнению с дорогостоящим и более трудоемким вариантом формальной колонизации. Соответственно, британская политика в Африке до начала Схватки заключалась не в том, чтобы претендовать на территорию, а в том, чтобы не дать другим сделать это. Для других европейских держав предпочтительнее была противоположная политика, поскольку официальная аннексия территории означала, что они могли исключить из нее британскую торговлю и навсегда контролировать приобретенный рынок.
Именно британская инновация дала толчок захватническим амбициям других европейских держав: железная дорога. Железная дорога открывала головокружительные перспективы проникновения во внутренние районы прибрежных баз, чтобы получить доступ к богатым ресурсам и рынкам, которые, как считалось, существовали там. Главными примерами были французские планы по созданию линии Сенегал-Нигер и прокладке путей через Сахару, а также мечта Сесила Родса о железной дороге Кейп - Каир как позвоночнике Британской Африки. Внутренние районы манили, потому что торговля на побережье, основными пунктами которой были Занзибар на берегу Индийского океана и устья рек Нигер и Конго на берегу Атлантического океана, была заложницей условий во внутренних районах - африканских производителей и, следовательно, племенной и межплеменной политики - и того факта, что поставки контролировались арабскими и африканскими посредниками. Конфликты между племенами и набеги работорговцев во внутренние районы страны приводили к колебаниям объемов поставок, что делало прогнозы доходов ненадежными. Только если речная навигация с помощью канонерских лодок стала возможной, европейцы смогли контролировать происходящее внутри страны.
Другой и, в конечном счете, более убедительной технологией было усовершенствованное вооружение: винтовка с продольно скользящим затвором и пулемет Максима. Обе винтовки сыграли важную роль в подавлении сопротивления европейцев, в то время как винтовка имела не меньшее значение как предмет торговли и (в качестве подарков) для завоевания верности племенных правителей, которые жаждали оружия. Сандерсон предполагает, что новое оружие могло ускорить "Схватку", отмечая, что, хотя современное вооружение "не было необходимым условием для европейского раздела Африки", учитывая, что "французы уже подчинили Алжир, турки-египтяне - Судан, а африканеры и англичане - Южную Африку, не пользуясь совершенным оружием... ...революция стрелкового оружия, вполне возможно, не только поощрила, но и ускорила этот процесс - особенно тем, что иногда позволяла совсем небольшим европейским экспедициям устанавливать флаги и вымогать "договоры" в глубине африканских земель".
Основной причиной, по которой исследователи преувеличивали богатство ресурсов и размеры потенциальных рынков в глубине континента, была их заинтересованность в получении финансирования для дальнейших экспедиций. Это было вызвано фантазиями о "совершенно мифических Эль-Дорадос... . огромных, плодородных, пустых землях, африканских "спящих красавицах", ожидающих волшебного поцелуя европейской энергии, мастерства и капитала; или, в недоуменном противоречии, Эль Дорадос миллионов жаждущих потенциальных покупателей", что заставило многих членов европейских правительств рассматривать Африку как решение проблемы постоянного экономического спада у себя дома. Так надежда на прибыль стала штрих-бумагой для "Схватки". Как только одна европейская держава, вдохновленная надеждой, захватывала кусок Африки, остальные были вынуждены сделать то же самое - или, как в случае с Британией, действовать, чтобы упредить попытки других сделать это.