Однако обратите внимание, что ЮНКЛОС, изменяя - возможно, возвращаясь к подтексту - процитированные выше статьи из "Декларации принципов управления дном морей и океанов" 1970 года, гласит: "Район дна морей и океанов и его недра за пределами действия национальной юрисдикции, а также его ресурсы являются общим наследием человечества, исследование и эксплуатация которых осуществляются на благо всего человечества, независимо от географического положения государств". Ключевым выражением, введенным в Конвенцию, является "эксплуатация" - в основном означающая рыболовство, бурение и добычу полезных ископаемых, - а "наследие" здесь незаметно превращено в синоним "провинции".
А теперь отметим, что хотя фраза ООН "удел всего человечества" и фраза Юстиниана "общее для всех по естественному праву" означают одно и то же, а "общее наследие человечества" может, по крайней мере иногда, подразумевать обратное в отношении права человечества на то, что таким образом описывается, все они подпадают под более общий термин "общие интересы человечества". Соответственно, тот факт, что нечто является "общим интересом человечества", ничего не говорит нам о том, открыт ли на него сезон или его следует оставить нетронутым.
Документы ООН тщательно сформулированы; договоры - это, в конце концов, юридические документы, и если их смысл не предельно ясен, то он будет таким по уважительной причине - прежде всего для того, чтобы оставить открытыми толкования или определения, когда меняющийся контекст проливает свет на то или иное. Когда в Декларации о морском дне говорится о "наследии", а в Договоре о космосе - о "достоянии человечества", то, что в первом случае может быть истолковано как иногда запрещающее или, по крайней мере, ограничивающее, а во втором - как прямо разрешающее, - это одно и то же. Декларация, определив "район и его ресурсы" морского дна, стремилась запретить как "присвоение любыми средствами", так и претензии на суверенитет над ним, но не эксплуатацию найденных там ресурсов. Как следует из Приложения III к ЮНКЛОС III, этот совершенно иной вопрос подлежит управлению, а не запрету. Примечательно, что во время публичного провозглашения долгожданного Договора об открытом море 2023 года, направленного на защиту морской жизни (см. главу 4; на момент написания статьи этот договор еще должен быть ратифицирован Генеральной Ассамблеей ООН), была высказана резкая критика в адрес неспособности Декларации достичь этого. Директор Альянса открытого моря (Ребекка Хаббард) заявила: "Две трети океана только что были отданы на волю и волю всех... Мы никогда не могли защитить морскую жизнь в океане за пределами юрисдикции стран и управлять ею". Цитируя ее слова, газета Washington Post добавила: "Международные воды сегодня - это своего рода Дикий Запад, где практически отсутствует контроль. Здесь процветает незаконный промысел, а на некоторых судах с морепродуктами даже используется рабский труд". Насколько неизбежно, что очень похожие слова могут быть применены к Луне и Марсу в ближайшие десятилетия?
В Договоре о космосе говорится то же самое, что и в Декларации о морском дне 1970 года, только в отношении суверенитета над Луной или ее частями. Договор о космосе разрешает коммерческую деятельность на Луне, в то время как Декларация 1970 года о морском дне пыталась препятствовать, по крайней мере, безудержной такой деятельности; в Декларации "присвоение" применялось к морскому дну и его ресурсам. Но, как мы видим, к тому времени, когда Декларация о морском дне превратилась в ЮНКЛОС III 1982 года, бизнес и экономические интересы государств-членов достигли удивительной эволюции намерений, интерпретируя "наследие человечества" как то же самое, что и "глобальное общее достояние" - по сути, Дикий Запад, для которого Договор об открытом море 2023 года должен стать частичным Уайаттом Эрпом. Во всех последующих договорах это разделение смыслов закрепилось.
Из этих соображений следует, что концепции "глобального достояния" и "глобального общественного блага" являются ключевыми.
Однако прежде чем перейти к рассмотрению этих двух концепций, обратите внимание вот на что: в случае с гориллами и слонами разница между тем, что является "наследием человечества", и тем, что доступно всему человечеству для коммерческой эксплуатации, достаточно ясна, но она недостаточно надежна, учитывая, что мотив прибыли способен преодолеть практически любой барьер. Затушевывая границу между тем, что, с одной стороны, можно с полным основанием назвать "наследием человечества", чтобы утверждать, что оно защищено от привычных для человечества посягательств, мотивированных прибылью, и, с другой стороны, "глобальным общим достоянием", открытым для всеобщего коммерческого и иного использования, мы теряем ресурс в борьбе за защиту некоторых вещей, которые мы ценим, от неустанного стремления к деньгам и власти, которое если и не определяет все, то, тем не менее, в конечном итоге определяет все.