В Баку отец Зорге политикой не занимался. В Германии же глава семейства стал громко высказываться в поддержку империалистической политики кайзера. Основную роль в его жизни играли два момента. Первый сообщался всем. Второй никогда не упоминался.
Первым были удивительные умственные способности Рихарда. Второй касался политических убеждений деда Зорге, который был близким соратником Карла Маркса. Этим старший Зорге не гордился и даже запретил упоминать в семье имя деда, которого звали Адольфом. Старший Зорге даже сомневался, что у него вообще был отец.
В 1914 году папаша Зорге заставил Рихарда, которому к тому времени исполнилось девятнадцать лет, вступить в один из отборных полков кайзера. Рихард тогда изучал политическую экономию и историю и хотел закончить курс наук, прежде чем откликнуться на «зов приключений», всегда манивший сына Зорге. Однако без особой грусти он отказался от мысли об учебе и стал рядовым пехотинцем, участником быстрого продвижения немцев на запад.
Подобно своим молодым товарищам по оружию, Рихард был полон жгучего патриотизма и любви к фатерланду. Но его пыл охладел, когда французский пулеметчик всадил ему в ногу пулю. Это дало молодому Зорге возможность продолжать учебу в госпитале. В 1916 году он снова попал на фронт, и здесь его ожидало первое разочарование. Два года войны лишили его товарищей-солдат былой уверенности. На их лицах был написан страх. Это же чувство испытывал сам Рихард, когда его ранил осколок английского снаряда, разорвавшегося на склоне горы, которую он оборонял.
Ранение было серьезным, но еще большую боль причиняла мысль о миллионах людей, ведущих войну, которую они уже не надеялись выиграть. Чтобы забыться в те беспокойные часы бездействия за линией фронта, Рихард Зорге решил выяснить, что же сделал Маркс и за что он заслужил восхищение его деда и ненависть его отца. С волнением прочитал он несколько коммунистических книг и с этого времени стал все чаще задумываться над тем, зачем же ведется эта война. В мрачном настроении вернулся он в окопы, на этот раз на русский фронт. Вскоре он был ранен в третий раз и снова очутился в Берлине.
На этом война для Рихарда Зорге закончилась. После выздоровления его признали негодным для дальнейшей службы и выбросили на улицу отчаявшегося города, зажатого в тиски голода. Впоследствии он говорил некоторым своим коллегам по немецкой дипломатической колонии в Токио: «Ничто, кроме денег, не имело значения в Берлине тех дней. Деньги значили все. Возвышенные идеалы войны быстро исчезали».
В этот период Зорге встретил некоторых своих друзей, возвратившихся домой с фронта. Они впервые по-настоящему познакомили его с социалистическим движением. Он внимательно прислушивался к их аргументам, которые наряду с положениями коммунистического учения убеждали его в том, что из горнила поражения выйдет новая Германия, зажженная внутренней революцией.
Наступил 1918 год. Германия потерпела поражение. И солдаты, сложившие оружие, стояли в длинных очередях за маслом и хлебом. Не было ни того, ни другого
Это явилось сильным потрясением для уже разочарованного молодого человека, которому лишь недавно исполнилось двадцать лет. Пытаясь заполнить политический вакуум, наступивший с оккупацией, Зорге начал заниматься в Кильском и Гамбургском университетах. Однако кильский мятеж и последовавшие за ним уличные бои, в которых Зорге принял активное участие, заставили его бросить учебу. В 1920 году Зорге в один из чудесных весенних дней стал доктором социологии. В тот же день он пришел в гамбургское отделение Коммунистической партии Германии и стал ее активным членом.
В течение некоторого времени Зорге был преподавателем в средней классической школе в Гамбурге. Своими рассказами о войне он покорил учащихся, которые боготворили долговязого худощавого преподавателя. Однако вскоре Зорге уволили за политическую неблагонадежность.
Рихард Зорге стал шахтером. Его сила и выносливость создали ему популярность у мастеров. Но однажды Зорге застали проводящим «занятия». На этот раз его уволили за нарушение производственного процесса.
В тот вечер, когда ему пришлось уйти с шахты, он шагал, наклонясь против сурового восточного ветра; он шел по тихим улочкам в грязные меблированные комнаты, которые он называл своим домом.
Вскоре Зорге уехал в Москву.
Несколько лет Рихард Зорге вел ответственную партийную работу. В 1929 году он перешел в Четвертое разведывательное управление Красной Армии.
Первое задание, которое Зорге получил в Четвертом управлении, дает некоторое представление о том, какого мнения о нем были в Москве. После короткой беседы с начальником разведки Берзиным Рихард Зорге стал руководителем советских военных разведчиков на Дальнем Востоке. Его штаб-квартирой становится Шанхай. Всеми возможными средствами он должен был добывать информацию о растущей мощи националистических войск, которыми командовал тогда молодой генерал Чан Кай-ши. В течение трех лет Россия имела в Китае самостоятельную разведывательную сеть, а теперь настало время создать небольшую разведывательную группу, которая действовала бы в районе от Сингапура до маньчжурской границы. В Москве эту новую группу называли «китайской группой».
Зорге познакомился с агентами, действовавшими в Китае, и отобрал из них тех, с кем хотел работать. В Четвертом управлении он выбрал для своей группы двух опытных радистов. Система использования связных для передачи сведений была бы безопасной, но действовала очень медленно, а Зорге нуждался в повседневной связи с Берзиным. К тому же он хотел установить радиосвязь между Северным и Южным Китаем. Зорге наметил план действий, предполагавший систему шифров и такой способ встречи агентов, при котором каждая из таких встреч казалась постороннему случайной. Берзин одобрил этот план, и в начале 1930 года члены «китайской группы» прибыли в Шанхай.