Если не считать рассказа Э. Радзинского о том, как 3 сентября 1918 года коммендант Кремля Мальков вывел во двор цитадели власти глуховатую и слеповатую Фанни Каплан и в присутствии непонятно зачем и почему оказавшегося там же большевистского поэта Демьяна Бедного, с интересом наблюдавшего за зрелищем, выстрелом из револьвера в затылок убил ее за предполагаемое покушение на жизнь Ленина.
Но вернемся к нашим делам. Как сказал поэт, «умом Россию не понять». И вот уже в течение полувека с завидной периодичностью на страницах различных изданий смакуются рассказы о расстреле Берия. Главным героем здесь выступает генерал-полковник П. Батицкий[182].
С подачи самого Павла Федоровича переписываются его многочисленные официальные и неофициальные интервью и рассказы о том, как он, будучи комендантом суда, выполнил распоряжение И. Конева и выстрелом из трофейного парабеллума в лоб Берия убил его. До этого они вроде бы затащили его на лестницу бункера, привязали к крюку, забитому накануне в стену. Берия вился у их ног, просил о пощаде, со страху обмочился, но это ему не помогло: выстрел Батицкого восстановил историческую справедливость.
А. Антонов-Овсеенко эту сцену описал так.
«Казнили приговоренного к расстрелу в том же бункере штаба МВО. С него сняли гимнастерку, оставив белую нательную рубаху, скрутили веревкой сзади руки и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит. Этот щит предохранял от рикошета пули.
Прокурор Руденко зачитал приговор.
Берия: Разрешите мне сказать…
Руденко: Ты уже все сказал. (Военным) Заткните ему рот полотенцем.
Москаленко (Юферову): Виктор, ты у нас классный стрелок…
Батицкий: Товарищ командующий, разрешите мне (достает свой «парабеллум»). Этой штукой я на фронте не одного мерзавца на тот свет отправил.
Руденко: Прошу привести приговор в исполнение.
Батицкий вскинул руку. Над повязкой сверкнул дико выпученный глаз… Батицкий нажал на курок, пуля угодила в середину лба, тело повисло на веревках».
В 1994 году нежданно-негаданно появились воспоминания некоего майора Хижняка, вроде бы тоже участвовавшего в этой «почетной» акции: «Я приготовил полотенце — обычное, солдатское. Стал завязывать ему глаза. Только завязал — Батицкий «Ты чего завязываешь?! Пусть смотрит своими глазами!» Я развязал. Присутствовали члены суда: Михайлов, Шверник, еще Батицкий, Москаленко, его адъютант, Руденко… Врача не было. Стояли они метрах в шести-семи. Батицкий немного впереди, достал парабеллум и выстрелил Берия прямо в переносицу. Он повис на кольце.
Потом я Берия развязал. Дали мне еще одного майора. Мы завернули его в приготовленный брезент и — в машину. Было это 23 декабря 1953 года, ближе к ночи. И когда стал завязывать завернутый в брезент труп, я потерял сознание. Мгновенно. Брыкнулся. И тут же очухался. Батицкий меня матом покрыл».
Видит бог, ничего этого я писать не хотел, но коль скоро все это уже многократно описано, еще раз скажу, что, на мой взгляд, гордиться здесь нечем и получать орден Боевого Красного Знамени тоже не за что. Расстреляли, и точка. Все правильно. Молодцы. Только вот героев из себя делать здесь не следует. Подвиг-то по большому счету не очень великий.
В материалах дела имеются два письменных распоряжения, Конева как председателя специального судебного присутствия. Первое — в адрес Батицкого, а в копии — генеральному прокурору Руденко от 23 декабря 1953 года, в котором предлагается немедленно привести приговор в исполнение в отношении Берия. А второе — в адрес министра МВД С. Круглова и в копии — Р. Руденко о расстреле остальных осужденных. Подписи Конева на втором документе нет. Но в получении его расписался вроде бы зам. Круглова — Лунев (подпись похожа). На первом документе подпись Конева скреплена гербовой печатью Военной коллегии Верховного суда СССР. Там же имеется отметка такого содержания: «Приговор приведен в исполнение в 19.50 23.12.53». Далее следует подпись, которая похожа на подпись П. Батицкого.
За этим документом в деле идет акт о расстреле Берия, подписанный Батицким, Руденко и Москаленко.
В дело подшит еще один акт. Из этого акта следует, что в тот же день 23 декабря 1953 года, но чуть позже были расстреляны и остальные осужденные — Кобулов, Меркулов, Деканозов, Мешик, Влодзимирский и Гоглидзе. Расстрел произведен в 21 час 20 минут в присутствии Лунева, Китаева, Гетмана, Баксова, Сопильника.
Некоторые из этого списка нам уже известны: К. Лунев был первым заместителем министра внутренних дел и членом специального судебного присутствия. Ему по правилам судебной этики здесь быть не следовало. Д. Китаев был тогда заместителем главного военного прокурора. Генерал-полковник А. Гетман представлял Московский военный округ, где он командовал бронетанковыми войсками, генерал-лейтенант Баксов был из штаба ПВО, а вот кем был генерал-майор Сопильник и зачем он туда попал, я сказать не могу. Как проходила процедура расстрела в этом, втором, случае тоже не известно. Батицкого там не было, поэтому воспоминаний об этом нет. Характерно, что на втором акте о расстреле шести человек имеется отметка врача Написано так: «смерть констатировал — врач», и далее следует неразборчивая подпись. Слова «смерть констатировал — врач» написаны другим почерком и чернилами другого оттенка, чем весь акт. Эта запись, наверное, произведена лично врачом. Но кто именно им был — из акта понять нельзя. Фамилия врача не указана.
Сразу возникает несколько вопросов. Почему в первом случае нет отметки врача, а во втором она есть? Почему расстрел Берия произведен в 19 часов 50 минут, а остальных — в 21 час 20 минут? Что мешало сделать это одновременно? Почему во втором случае не присутствовали Руденко, Москаленко и Батицкий?
Документальных ответов на эти вопросы нет, но я полагаю, что объяснить их можно так.
Главным фигурантом в этом деле был, конечно, Берия. Его и держали отдельно и расстреляли здесь же в бункере, отдельно. Транспортировать его по Москве в другое место казни необходимости не было. Тем более исполнитель — П. Батицкий выполнил эту акцию прямо в бункере, я бы сказал с удовольствием. Отметки врача нет, это, конечно же, плохо. Но посудите сами: Москаленко и Батицкий — это ведь не штатные тюремные исполнители. Они, видимо, даже и не знали, что по инструкции МВД нужно в таких случаях врача вызывать. Тем более что штабная поликлиника находилась рядом, в этом же здании. А вот Р.А. Руденко это должен был знать хорошо, но с высоты своего положения на эту мелкую деталь он, видимо, внимания не обратил. Мертв Берия — это главное.
Остальных шестерых осужденных вечером 23 декабря повезли туда, откуда их брали утром. В Бутырку. Туда их перевели в конце следствия, там их и расстреляли.
Процедура эта для Бутырки не новая и отлаженная. Здесь-то врач всегда наготове. Круглосуточно.
А присутствовать Руденко в Бутырке было уже не обязательно. Он поручил это другому прокурору — Д. Китаеву. Москаленко и Батицкого заменил Гетман — представитель МВО. В конечном итоге, кому из них где присутствовать, законом не предусмотрено и каких-либо правил здесь нет. Как решили, так и решили. Вот и все объяснение.
Но и это еще не все.
Последним документом этого дела был акт, из которого следует, что те шесть человек, расстрелянных в Бутырке, в этот же день, точнее уже вечер, в 22 часа 45 минут были кремированы. Записано так: «Были преданы кремации нижеследующие трупы». Далее перечислены все казненные, кроме Берия, акт подписан теми же, кто расписывался в акте о расстреле в Бутырке: Лунев, Китаев, Гетман, Баксов, Сопильник, (Врач здесь уже отметку не делал.)
182
Батицкий П.Ф. (1910–1984) — в 1938–1941 гг. начальник штаба мото-бригады, затем дивизии, в 1941–1945 гг. командир дивизии, затем корпуса, в 1946–1949 гг. слушатель Высшей военной академии им. К. Ворошилова, в 1949–1950 гг. начальник штаба войск ПВО Московского района, в 1950–1953 гг. начальник штаба — заместитель главнокомандующего ВВС Советской армии, в 1953–1954 гг. первый заместитель командующего войсками Московского округа ПВО, в 1965–1966 гг. первый заместитель начальника Генерального штаба, в 1966–1978 гг. главнокомандующий войсками ПВО, заместитель министра обороны СССР, с 1978 г. в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР