Он глубоко вздохнул и спросил, стараясь придать голосу привычный игривый оттенок:
— Ты не хочешь пригласить меня на чашечку кофе?
Норин достала из сумки ключи, отперла входную дверь и сказала, обернувшись:
— Уже поздно, Винни. Я устала. — Она тепло улыбнулась, глядя на него голубыми и ясными, как чистое летнее небо, глазами, привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку. — Но если у тебя возникло желание назначить мне свидание, то на сей раз я от него не откажусь.
С трудом поборов удивление и радостное предчувствие, Винни поправил локон, упавший на ее лицо, и сказал, любуясь веснушками на ее носике:
— Тогда, может быть, поужинаем у тебя в следующую субботу?
— В котором часу? — выдохнула она.
Их губы соединились в долгом и страстном поцелуе, а сердца забились в унисон. Но в этом единении оба они почувствовали не только вожделение, но и нежность.
— Встретимся в следующую субботу ровно в семь вечера, — сказал Винни и, погладив Норин по щеке, пошел к машине.
Но, лишь добравшись до дома, он осознал, что Норин не просто согласилась на свидание — она отдала ему сердце. Оставалось только решить, как им распорядиться.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Вы чудесно выглядите, — сказала Норин, входя на другой день в палату Эмили. Хрупкая, женщина казалась совсем маленькой на больничной кровати, но волосы ее были аккуратно убраны, а губы подкрашены розовой губной помадой. И если бы не трубки и капельницы, окружающие ее, вряд ли можно было бы догадаться, что ночью она перенесла операцию.
Лицо больной было бледным, но глаза весело блестели.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Норин, подсаживаясь поближе к кровати.
— Прекрасно, как это ни странно, — ответила Эмили. — Приходится лишь удивляться успехам медицины. Только вчера вечером я приготовилась войти во врата рая, а сегодня утром врач сказал, что к концу недели меня выпишут.
— Великолепное известие, — обрадовалась Норин.
Эмили дотронулась сухими тонкими пальцами до ее руки.
— Извини за доставленное вам беспокойство!
Норин рассмеялась:
— Будем считать, что вы показали нам, что такое эффектный уход. Вам что-нибудь нужно? Я могла бы привезти.
— Нет, милочка. Здесь за мной прекрасно ухаживают.
Норин оглядела палату и заметила великолепный букет на столике в углу.
— Вам уже прислали цветы? От кого же этот подарок?
— От твоего отца. Доставили рано утром. — Эмили густо покраснела. — Вместе с короткой запиской, в которой он приглашает меня на танцы, когда я окрепну. Он пишет, что помнит, как хорошо я раньше танцевала, и хочет проверить, не растеряла ли я свой талант. Надеюсь, ты не возражаешь? Ведь я не собираюсь занять место твоей покойной матери.
— Ну что вы, Эмили! — всплеснула руками Норин. — Я буду рада, если два самых дорогих для меня человека найдут взаимное понимание.
— Твоя мама гордилась бы такой дочерью, — оживилась Эмили. — У нее было доброе сердце. Вы с ней очень похожи.
— Я вспоминаю о ней каждый день, — с легкой печалью сказала Норин.
— Я тебя понимаю, — кивнула Эмили. — Мне тоже не хватает покойного мужа. Но жизнь должна продолжаться! Я рада, что ты снова смеешься и, похоже, о чем-то мечтаешь. Мне понравился твой молодой человек, он вполне тебе подходит.
Настала очередь краснеть Норин. У нее даже перехватило дух при упоминании о Винни. Она облизнула губы, еще помнящие его поцелуи, и сказала:
— Да, он меня забавляет. С ним не соскучишься.
Норин умолчала об иных эмоциях, которые возникали у нее в обществе Винни: он будоражил ее воображение, пробуждал в ней страсть. Щеки Норин залились румянцем.
— И ты ему тоже нравишься, — снова тронула ее за руку Эмили. — Вы могли бы стать хорошей парой. Он хочет казаться легкомысленным дамским угодником и сердцеедом. Но я-то вижу, что он просто скрывает свою затаенную боль. В мои годы это несложно заметить. — Эмили закрыла глаза и уснула.
Норин осторожно высвободила руку и потихоньку вышла в коридор.
Возвращаясь на машине домой, она обдумывала слова проницательной соседки. То, что Эмили угадала в поведении Винни, совпадало с впечатлением о нем самой Норин. Несомненно, Винни когда-то испытал сильнейшее потрясение, изменившее всю его жизнь. И не случайно его глаза порой словно бы стекленели и он погружался в печальные воспоминания.
Так случилось, например, вчера, когда он заговорил о больницах и смерти. Может быть, корни его цинизма и страха перед подлинной любовью уходят в прошлое? Возможно, он пережил какую-то трагедию? Хотя по его виду трудно было представить, что этот человек чего-то боится.