Кроме пьяненьких нефтяников по аэровок-залу мечутся обезумевшие артисты. Они летят на гастроли в Америку. Точнее, не летят, сидят со вче-рашнего дня, а сегодня у них уже отлет из Москвы в Америку, - во всяком случае, должен был быть. Вчера все рейсы зависли из-за снегопада. Ну, а се-годня не летают просто так, по инерции. Как-ни-как, Новый год был позавчера, какие тут еще полеты? Дежурный по аэровокзалу лениво и спокойно врет напирающим. Врет, потому что сказать нечего. Те, кому он врет, тоже прекрасно это понимают, но нужно же им совершать какие-то действия? Осо-бенно горячится полный мужчина в толстом вязаном белом свитере. Громким голосом требует начальника аэропорта. Среди ожидающих с неве-роятной быстротой распространяется весть, что начальник в Объединенных Эмиратах. Отдыхает. Мне, собственно, безразлично, просто стоять на-доело, а сидеть холодно, да и пластиковые стулья заняты отдыхающими пьяными нефтяниками. И вообще, все это чем-то неуловимо напоминает от-деление милиции.
Вскоре с удивлением обнаруживаю, что закрытый грязными фанерными щитами второй этаж представляет собой оазис тепла и цивили-зации. Я думал, что там идет ремонт, а оказывается это зона "улучшенного сервиса". Но чтобы попасть в этот оазис нужно заплатить двести рублей. Еще одна тайна. Во всем мире, если я приобретаю билет на самолет, то автоматически покупаю право на пользование сервисом всего аэропорта. Здесь же мне предоставляют возможность наслаждаться ожиданием, переминаясь с ноги на ногу на за-плеванном и нетопленом первом этаже, а за право обогреться нужно заплатить отдельно. Впрочем, все это чисто теоретические рассуждения, потому что мест там нет. На втором этаже со вчерашнего дня сидят в унылом ожидании две прошедшие ре-гистрацию туристические группы, которые тоже должны были вчера улететь в Москву, а сегодня в Америку. Туристы пролетели еще круче, чем ар-тисты, поскольку теряют свои личные деньги, но чувства выражают менее решительно - во всяком случае они почти не принимают участия в бурных дискуссиях с дежурным по аэровокзалу.
Наконец, в два тридцать пополудни первым поднимается в серое небо самолет, в который за-пихнули пассажиров двух рейсов - и несчастных туристов и несчастных артистов (которым, по-моему, уже и в Москву-то лететь незачем). Через полчаса и мы выруливаем на взлетную полосу между рядами заваленных снегом самолетов, вокруг которых неспешно бродят черные фигуры с лопатами.
Во Внуково меня никто не встречает (ока-зывается, Света с Сашкой протоптались там пол-дня и за все это время никакой внятной инфор-мации о рейсах из Краснодара не было - даже когда самолеты уже вылетели. И они уехали буквально за сорок минут до моего прилета).
Битва со временем продолжается на Кур-ском вокзале. Два раза объявляют прибытие электрички на Тулу и два раза через несколько минут сообщают о задержке по техническим при-чинам. Странно - ведь она идет из депо на Калан-чевке, а оттуда до Курского пять минут. И вот, с опозданием на час электропоезд вползает под навес вокзала - белый от инея, как вмерзшее в лед брев-но. Я к этому времени тоже промерз до костей на двадцатиградусном морозе в своей кожаной кур-тке. Очевидно кто-то из пассажиров взывает к ма-шинисту во внутренней связи, потому что вскоре после отправления из динамика доносится несколь-ко сварливое: - Включено, включено отопление, скоро нагреются вагоны. - "Скоро" - понятие относительное. Минут через двадцать начинаю откровенно и неудержимо стучать зубами. Все, ре-бята, шутки в сторону! Что я вам, генерал Карбы-шев, что ли? Вытаскиваю из сумки еще один сви-тер и натягиваю поверх того, что уже на мне. Пас-сажиров для позднего времени довольно много. В передней части вагона кто-то начинает петь наро-чито дурным пьяным голосом: