— Нет, нет, национальных меньшинств у нас нет. Все мы иранцы — и азербайджанцы, и курды, и белуджи, — рассказывал группе российских журналистов глава парламента. — У нас в стране все иранцы, но не все мусульмане. Национальных меньшинств нет, но есть религиозные меньшинства.
В знак уважения к другим религиям конституция позволяет живущим в Иране зороастрийцам, христианам (армянам) и иудеям иметь по одному депутату в парламенте. Ассирийцы и халдеи вместе выбирают одного депутата.
Для теократического государства естественно признавать не этническое, а конфессиональное деление. Но дело не только в этом. Тегеран всегда боялся распада страны, поэтому и не признает этнические меньшинства.
Курды мечтают воссоединиться со своими братьями, разделенными между четырьмя государствами. Москва после войны пыталась присоединить к советскому Азербайджану иранский. В Тегеране опасаются, что арабы, живущие в провинции Хузестан на юге страны, могут поддаться арабскому национализму, который проповедует соседний Ирак. А белуджи (в Иране их примерно миллион) захотят объединиться со своими сородичами в Пакистане (больше трех миллионов). А есть еще туркмены…
Даже в жару мужчины в Иране ходят в темных, теплых, шерстяных костюмах. Руки бесконечно перебирают четки. У молодых бородачей решительный, иногда суровый и даже пугающий вид. В Иране не заработаешь на жизнь продажей бритвенных принадлежностей. Скорее уж стоит торговать средствами для ухода за бородой.
Есть очень красивые лица. Рассмотреть иранских женщин труднее — подчиняясь исламским обычаям, они избегают чужих глаз. Правда, в богатых районах Тегерана, где нравы либеральнее, все же можно убедиться в том, что поэты не напрасно воспевали красоту персидских женщин. Здесь даже позволяют себе малую толику косметики. Но обычно группы женщин, укутанные в черное, производят тягостное впечатление. Таково требование ислама. А Иран — исламское государство.
Почему в автобусах в Иране женщины и мужчины занимают места в разных концах машины, мужчины впереди, женщины сзади?
— Иранские женщины сами попросили, чтобы им выделили отдельные места, — объясняют в Тегеране. — В общественном транспорте много людей, пассажиры стоят впритык друг к другу. Иранским женщинам неприятно быть вместе с мужчинами.
Полтора десятилетия назад иранские женщины надели чадру или платок в знак протеста против шахского режима, а теперь отказаться от ношения традиционной одежды — значит подчиниться западным ценностям, предать семью и веру.
Зачем в магазинах продается много красивой современной одежды, украшения, если женщины обязаны ходить в черном?
— Иранские женщины все это носят. Где? Как где? Дома, в гостях, на приемах.
Почему представительницы иных религий, иностранки, приезжающие в Иран, обязаны одеваться как исламские женщины?
— Обязанность любой женщины, даже приехавшей из-за границы, носить такую одежду закреплена в конституции, принятой всенародно. Закону должны подчиняться все, кто находится на территории Ирана.
Как быть иранским спортсменкам, которые хотят заниматься, например, плаванием, если им нельзя раздеваться в присутствии мужчин?
— Для спортсменок выделены специальные, закрытые для посторонних места.
Это означает, что иранские девушки лишены возможности участвовать в международных состязаниях, добиваться успехов, побеждать?
— Профессиональный спорт среди женщин мы вообще не приветствуем. Разрешаем те виды, в которых можно выступать в традиционной одежде. Прекрасный вид спорта — стрельба из лука. Медали и рекорды не стоят того, чтобы ради них сбросить одежды, растоптать свои традиции. Иранские женщины это понимают.
Существует ли в Иране многоженство, разрешенное исламом? Этот вопрос мы задали дочери бывшего президента страны Фатиме Хашеми. Она возглавляет комитет иранских женщин.
— Многоженство позволено только в том случае, если мужчина способен одинаково любить всех своих жен и содержать их, — ответила Фатима Хашеми. — В Иране многоженство практически не существует. Иранская женщина при внешнем смирении не намерена терпеть дома соперницу. Вторую жену можно взять только с согласия первой. Если бы мой муж привел в дом вторую жену, я бы немедленно дала мужу развод.
Суетившиеся вокруг нее женщины с переговорными устройствами принесли ей Коран в кожаном переплете на «молнии». Фатима стала сверяться с первоисточником.
По-человечески понятно, что дочь бывшего президента решительно против многоженства. Но тут’очевиден отход от заветов имама Хомейни, который сразу после исламской революции провозгласил: «Закон, позволяющий мужчине иметь четырех жен, весьма прогрессивный закон. Он был написан на благо женщин, потому что женщин больше, чем мужчин. Женщина нуждается в мужчине. Что же тогда делать, если женщин в мире больше, чем мужчин?»