Некоторые специалисты говорят о том, что ислам — сравнительно молодая религия — просто еще не вышел из эпохи Средневековья, которому свойственна крайняя нетерпимость.
Тем не менее не надо считать ислам идеологией экстремистов. Мусульманский мир находится в развитии, и еще неизвестно, как будет выглядеть его политическая карта через несколько лет, кто возьмет верх — умеренные или радикалы.
После победы исламской революции в Иране в 1978 году исламисты нигде в мире прийти к власти не могли. Потом они добились нового успеха — к власти в Афганистане пришли фундаменталисты (хотя сунниты — талибы, с шиитским Ираном они на ножах). Фундаменталистские настроения упали на еще одну благодатную почву — они распространились в Чечне, а шире говоря, на всем Северном Кавказе.
Агрессивный фундаментализм, как показывает опыт Ближнего Востока и Северной Африки, быстро приводит радикально настроенную молодежь к идее террора.
Террор — это метод, который нравится всем, кто хочет очень быстро добиться своих целей и заполучить то, что он желает, — власть, деньги, оружие. Террор — это попытка малыми средствами добиться больших целей, создания всемирного исламского государства.
ИСЛАМИСТЫ НА ЧЕРНОМ КОНТИНЕНТЕ
Африканисты говорят, что Африка — это отрава, это наркотик. Стоит один раз посетить Черный континент, и ты не можешь оттуда уехать. Эта отрава проникает в кровь, излечиться от нее невозможно.
В Африке можно увидеть все. В наши дни в Сьерра-Леоне люди ели людей. В Руанде убивали друг друга деревянными копьями. В Лесото, Заире, Конго-Браззавиле уничтожали свое будущее, сжигая и грабя собственные столицы.
Хрупкие африканские культуры легко разрушаются, и людей охватывает сумасшествие и анархия. В Африке нет ничего тривиального, ничего ординарного. Африка — мир крайностей: агония и экстаз, красота и дьявольщина.
Доживут ли культуры африканских племен, которых из железного века сразу пытаются ввести в современный мир, до следующего столетия? У Запада было две тысячи лет, чтобы пройти через все испытания, несчастья, войны и геноцид. Тем не менее, как показывают войны на территории бывшей Югославии, цивилизованные европейцы легко превращаются в варваров.
Колониальные завоевания искусственно рассекли границы племен и этносов: соединили тех, кто не хочет жить вместе, и разделили тех, кто должен быть вместе. Став независимыми, эти страны не захотели пересматривать границы — по понятным причинам. Но территориальные споры стали поводом для выяснения отношений.
Столкновения между племенами усугубились «холодной войной». Сомали — характерный пример. В 70-е годы страна находилась под советским влиянием, советскому флоту были нужны базы. Советские руководители поддерживали режим Сиада Барре, который начал войну против соседней Эфиопии, находившейся под американским влиянием.
Когда император Хайле Селасие был свергнут и в Эфиопии к власти пришли люди, называвшие себя марксистами, Советский Союз перешел на сторону Эфиопии. Сомалийцы стали терпеть поражение. Сиад Барре пал, в стране началась анархия. В 1992 году в Сомали высадились американские войска, чтобы остановить хаос, но вынуждены были ретироваться, потому что их стали убивать.
Такой же жертвой «холодной войны» стали и Мозамбик, и — особенно — Ангола, богатая природными ископаемыми, но не знающая мира с тех пор, как ушли португальцы. Попытка Советского Союза устроить там военную базу только усилила желание ЮАР и американцев поддержать повстанцев из УНИТА. Победы оппозиции привели к военной интервенции кубинцев. В Анголу хлынул поток оружия. Борьба продолжалась так долго, что в конце концов к власти пришло поколение, которое вообще не получило никакого воспитания.
Какое-то время назад казалось, что Африка вступила в эпоху демократизации. Западные страны оговаривали предоставление помощи проведением всеобщих выборов, созданием условий для появления многопартийности.
Внутри африканских стран тоже началась коррозия прежней авторитарности: новое поколение, более образованное, выросшее в городах, уже ничего не знает о белом колониализме. Но, увы, многое оказалось иллюзией: африканцы убивают друг друга с невероятным ожесточением.