Чин пришел спросить ее, насколько, по ее мнению, это реально. Действительно ли ее отец даст все деньги? Она поняла, чем он огорчен: деньги пойдут через общественный фонд, а не попадут ему в руки.
Потом она поняла: он не знал, что ему делать дальше. Они похитили ее, чтобы обменять на двух арестованных товарищей. Когда это не получилось, возникла идея продовольственной программы. Позднее она узнала, что другие радикальные организации были недовольны тем, что «армия» опорочила левые идеи криминальным похищением. И кроме того, между четырьмястами миллионами долларов, которые они потребовали сначала, и двумя миллионами, которые они получили, большая разница.
Она продолжала думать о том, что они все же могут решить ее убить. Как это произойдет? Предупредят ли ее? Или это произойдет внезапно и она даже не сумеет приготовиться к смерти? И что потом? Жизнь после смерти? А что это такое?..
Она вспоминала своих сестер, мать. Все они были веселы и счастливы, и она была как бы среди них, но на самом деле ее не было. Она сидела в темной туалетной комнате, запертая террористами.
Военный совет отверг предложение ее отца о двух миллионах долларов.
— Это просто издевательство над бедными людьми! — кричал Чин. — Но мы дадим ему последнюю возможность одуматься и вернуть дочь. Он должен добавить еще четыре миллиона долларов. И продовольствие должно быть распределено в течение не года, а месяца.
На сей раз они сами составили звуковое послание, которое заканчивалось угрозой: «Если это предложение будет отвергнуто, все переговоры прекращаются, и все пленные будут находиться в заключении до тех пор, пока не будут освобождены наши пленные. Любая попытка освободить пленных или нанести ущерб нашим солдатам приведет к немедленной казни пленных».
Она слышала, как Чин наговаривал на пленку свой текст:
— Не пытайтесь узнать мое подлинное имя. Вы знаете меня. Вы все давно знаете меня. Я тот самый негр, за которым вы охотитесь и которого боитесь. Я негр, такой же, как те сотни негров, которых вы убили. Вы знаете меня. Я негр, я слуга, я бедняк, я безработный. И я знаю вас. Мы все вас знаем — вы убийцы и грабители. Вы охотитесь за нами, вы грабите нас. Теперь те, на кого вы охотитесь, не дадут вам спать спокойно. Мы будем бескомпромиссны во имя наших детей. Смерть фашистам, которые мешают жить приличным людям!
Она слушала этот монолог в состоянии, близком к отчаянию. Ее первоначальные надежды улетучивались. Формула: требование выкупа — получение денег — ее освобождение — не сработала.
Чин сказал:
— У твоего отца есть двадцать четыре часа на ответ. Зоя, по характеру самая жесткая из них, добавила:
— Если твой отец не заплатит, ты уже труп.
Гелина, наиболее симпатичная, утешила ее:
— Не горюй. Отец заплатит.
Теко, который служил во Вьетнаме, кричал на нее в гневе:
— Ты просто буржуазная шлюха. Что мы с тобой возимся?..
Она многое узнала от них. Особенно о тюрьмах. Чин повидал немало тюрем и этим гордился. По его словам, в тюрьмах рождались революционеры, особенно черные революционеры. Капиталистическое государство сажает черных лидеров по обвинению в изнасиловании или грабеже, чтобы не дать им возможность сражаться против истеблишмента. Но в тюрьме из них выковываются настоящие революционеры.
Чем больше они рассказывали ей о тюрьмах, тем больше она утверждалась в мысли, что тюрьма — это место, для которого они созданы.
Они убеждали ее в том, что заключенные составляют целый класс и одновременно это — главный источник будущих потенциальных революционеров.
Один молодой человек с таким знанием дела рассказывал ей о калифорнийской тюрьме, что она подумала, что он там сидел. В этой тюрьме держали людей с психическими отклонениями, и она решила, что он насильник. Он рассказывал ей, что в тюрьме заключенным дают наркотики, чтобы они не могли сопротивляться.
Часами он сидел рядом с ней, читая ей коммунистическую литературу: «Коммунистический манифест», пособие для партизан под названием «За освобождение Бразилии» и маленькую книжку изречений Мао Цзэдуна.
У каждого из них было любимое изречение из Мао. Но они повторяли:
— Все левые читают Мао. Но только мы решились действовать.
Они были уверены, что рано или поздно революция разразится в США. Правда, не верили, что доживут до этого дня. Были готовы отдать жизнь во имя будущей революции. Она верила им, когда они говорили, что все умрут, если агенты ФБР обнаружат их укрытие.
Они разговаривали лозунгами. Они читали вслух эти книжки ей и самим себе. Их речь была полна марксистских и маоистских формул, которые они повторяли вновь и вновь. Как только кто-то из них открывал рот, она уже знала, что он (или она) сейчас скажет. В первые дни она не могла их слушать и молила Бога о том, чтобы они ушли и оставили ее в покое. Потом она стала сходить с ума от одиночества и страха. Когда она слышала человеческий голос, ей становилось легче.