В сентябре 1998 года талибы установили контроль почти над всей территорией Афганистана, Северный альянс практически перестал существовать. Армия талибов в лучшие времена не превышала пятнадцати тысяч человек, но войска Северного альянса представляют собой разрозненные части, не способные к единым действиям.
Талибам удалось то, что не вышло у советских спецслужб: осенью 2001 года они убили Масуда. Два камикадзе, выходцы из Марокко, подобрались к нему под видом журналистов. Один изображал корреспондента, другой — телеоператора. В запасном аккумуляторе к телекамере было заложено почти четыреста граммов пластита — мощной взрывчатки.
Два охранника Масуда были убиты на месте. Одному камикадзе оторвало голову, второй умер через несколько минут. Масуд был еще жив. Его на вертолете отправили в Душанбе, в больницу, но он скончался в пути.
Казалось, талибы одержали окончательную победу. Но после терактов в Соединенных Штатах американцы вместе с Россией решили поддержать Северный альянс. Тогда из Турции вновь вернулся генерал Дустум. А все вооруженные силы Северного альянса возглавил генерал-полковник Мохаммед Фахим, бывший начальник разведки у Масуда. Когда тот стал министром обороны в 1992-м, Фахим возглавил управление исламской национальной безопасности Афганистана.
Успехи талибов напугали полмира. Первым в 1996 году забил тревогу генерал Александр Лебедь, тогда еще секретарь Совета безопасности. Он предложил срочно помочь другим афганским группировкам: иначе талибы ворвутся в Бухару, а дальше до самой России их никто не остановит.
В Москве боялись потока беженцев с территории Афганистана. Боялись, что они, спасаясь от талибов, хлынут в Таджикистан и Узбекистан, а вместе с беженцами просочатся вооруженные боевики и война разгорится рядом с Россией. Но этого не произошло.
Когда талибы вышли на границу с Таджикистаном, которую охраняют российские пограничники, возник вопрос: как быть? Если талибы сделают еще один рывок, они вступят в бой с российскими солдатами. Неужели через много лет после вывода советских войск из Афганистана Россия вновь может оказаться в состоянии войны с афганскими моджахедами?
В сентябре 2000 года тогдашний секретарь Совета безопасности, а ныне министр обороны Сергей Иванов сказал, что пока нет необходимости увеличивать там российское присутствие. В Таджикистане давно стоит российская 201-я дивизия, и этого достаточно.
Несколько лет в Москве шел спор: а может быть, лучше бы признать правительство талибов, которое фактически управляет страной? Не превращать их во врагов, не угрожать им-превентивными ударами, а как-то наладить с ними отношения, умерить их враждебность? Речь не шла о том, чтобы дружить с талибами. Главный вопрос: как избежать новой войны с очень опасной силой на наших южных границах?
Большинство российских востоковедов сходились в том, что России нелепо настраивать против себя талибов, то есть большинство афганского населения, и поддерживать антиталибскую коалицию, которая состоит из таких же воинственных исламистов и бывших моджахедов, которые вовсе не питают никаких добрых чувств к новой России.
Пуштуны не признают самостоятельности северных народов, а те не хотят больше владычества пуштунов. Если северяне будут и дальше получать массированную помощь из-за рубежа, то постараются понадежнее отгородиться от талибов.
В результате страна может расколоться, правда, не юридически, а фактически. На севере Афганистана появятся никем не признанные государства. Такое государство уже пытался создать узбекский генерал Дустум. Он обзавелся своей армией, собственным законодательством и даже постпредствами в некоторых иностранных столицах.
Плохо это или хорошо для России? Мнения специалистов расходятся. Одни не видят ничего плохого в распаде страны, которая надолго погрузится в разрешение собственных проблем. Другие считают, что в интересах России существование сильного, единого Афганистана. Если развалится Афганистан, развалится вся система границ в Центральной Азии.
Только пуштуны, говорили ученые до событий 11 сентября 2001 года, способны объединить развалившийся Афганистан, восстановить порядок и мир в стране. А раз талибы — это крепкая власть, то с ними и надо иметь дело, это в интересах России… После 11 сентября эти дискуссии потеряли практический смысл.
Первым Исламский эмират Афганистана, то есть правительство талибов, признал Пакистан и отправил в Кабул посла. Примеру Пакистана последовали Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты (после терактов 11 сентября и отказа талибов выдать Осаму бен Ладена американскому суду Саудовская Аравия и Эмираты разорвали дипломатические отношения с талибами). Остальной мир власть талибов никогда не признавал. Хотя, скажем, Туркмения поддерживала тайные отношения с талибами.