Господь Вишну велик, и в сравнении с ним Хираньякашипу не больше муравья. Это вскоре будет доказано. Но, кроме того, я уже доказал, что сам я - ничтожное и трусливое существо. Мое телесное сознание заслонило собой сознание Бога.
Но я полностью завишу от Тебя, мой Господь. Если под страхом пыток я сделаю что-то против Тебя, если они принудят осуждать Тебя, пожалуйста, прости меня. Не отвергай меня. Знай, что я - Твой слабый слуга. Если они скажут: “Назови нам имена вайшнавов”, то - я молю Тебя - позволь мне умереть, служа Тебе.
Я малодушен, так позволь мне не философствовать о страхе, а повторять Твои святые имена с той, пусть и небольшой, верой и преданностью, которая у меня есть. Да, я стал делать это чаще - страх подталкивает меня чаще склоняться пред Тобой и с чувством взывать к Тебе, произнося Твои имена. Майя вселила в меня страх. Я исполнился страхом смерти. Я поклоняюсь Тебе, Господь Вишну, Тебе - защитнику и другу самых падших.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ Для удовольствия Господа
Милостыо Кришны я пишу это, находясь уже вне стен тюрьмы. Два дня назад мне удалось совершить побег. В некотором смысле, сложившаяся ситуация почти такая же напряженная и тяжелая, как и в тюрьме. Я записываю всё - и то, что случилось, и то, что еще предстоит предпринять.
Посреди ночи Индраджит пришел ко мне в камеру. Он сказал, что собирается убежать из дому и хочет присоединиться к одноклассникам Прахлады. У него есть ключи, и он может освободить меня. Кто бы мог подумать, что всё произойдет так быстро? Выбравшись из камеры, я подумал, что было бы неплохо освободить и Триданди тоже. Мы пошли к его камере. Поначалу Триданди не захотел никуда идти - лишь пожал плечами и отмахнулся от нас своей костлявой рукой, но мы убедили его в том, что его тут могут убить и что он может заниматься бхаджаном14 в другом месте ничуть не хуже. Мы чуть не попались, пока разговаривали с ним. Мимо проходил ночной сторож, и нам пришлось быстро спрятаться в камере Триданди. Стражник направил в камеру свой фонарь, но увидел только старого Триданди, сидящего, как обычно, в позе лотоса.
- Эй, дурень, потише там, - зашипел стражник, - говорить громко не позволено,
Когда он прошел, мы втроем нырнули в темноту ночи и, пройдя все заграждения, выбрались на улицы города.
- Я иду в горы, - сказал Триданди, - буду молиться
о явлении Господа.
Я на секунду остановился, провожая взглядом худощавую фигуру друга, исчезающую в темноте ночи, а затем повернулся к Индраджиту. Мне очень хотелось поскорее увидеться с семьей.
- Пойдем со мной, Индраджит, - сказал я ему, - мы подыщем для тебя безопасное место.
Придя домой, я разбудил Даитьяджи и жену. Они были необычайно рады видеть меня живым и здоровым, но я не мог оставаться с ними долго - лишь несколько минут. Как только полиция обнаружит, что я сбежал, они явятся ко мне домой. Даитьяджи сказал, что знает место, где я мог бы спрятаться. И вот я здесь, на чердаке булочной. По всей стране прячутся вайшнавы. Кто в пещерах, а кто, как я, - в подвалах или на чердаках. К счастью, находится немало людей, которые симпатизируют скрывающимся от преследований преданным и дают им приют. Но полиция тоже не дремлет: ищет и иногда находит такие места.
Булочник сам очень рискует, пряча меня. Боюсь его подвести. Я должен вести себя даже тише, чем в камере. Джапу читаю только про себя. Днем не могу даже громко вздохнуть или пройтись по половицам.
Но зато я опять могу читать - здесь есть вайшнавские книги, и у меня есть связь с внешним миром.
Теперь самая большая насущная проблема - это Индраджит.
Я хотел стать преданным, и Кришна дает мне шанс.
Я начал писать почти сразу после того, как попал сюда. Нет, я не имею в виду этот дневник, - я начал писать статью, в которой доказывается, что Верховный Господь равно относится ко всем. Именно это утверждение чаще всего оспаривается демонами с целью повлиять на других таких же асуров. Они говорят, что, поскольку Вишну принимает сторону полубогов, Он не
может считаться Всевышним. Но сейчас у меня под рукой есть все необходимые писапия, ссылаясь на которые, я могу выстроить убедительные аргументы, разоблачающие эту ложную интерпретацию демонов. Я хочу написать об этом простым языком, понятным каждому. Мне не терпится поговорить с Даитьяджи о подпольном издании моей статьи и распространении её среди ракшасов. Это моё служение и возможность проповедовать. А иначе, какой смысл в моём литературном образовании и знании книг, если я не могу использовать эти знания и опыт в преданном служении?
Статья уже наполовину закончена, и вслед за ней я планирую написать ешё две. Одна из них будет о том, что даже тот, кто рожден и воспитан демоном, может стать преданным Вишну. Я думаю, это мне по силам. Разгромить асуров.
Я довольно смело заявляю здесь о своих писательских планах, но ведь на самом деле я боюсь. Мы все боимся Хираньякашипу, но я в особенности. Впрочем, от меня не требуется многого - просто писать эти статьи, направленные против демонов. Мне нужно притаиться, как мышь, чтобы даже половица не скрипнула, и - писать. Я должен это делать. В этом блаженство. Даже если в конце концов меня схватят - ну что ж, по крайней мере я старался сделать что-то. А иначе, для чего нужна эта человеческая жизнь? Впрочем, мне пора снова браться за статью…
С Индраджитом большие сложности - он хочет вернуться домой, Я только что проговорил с ним три часа
- старался убедить, что он совершил правильный шаг, предавшись Кришне. Но что можно от него ожидать? Ему только девять дет. Ему нужны мама и папа. Что поделаешь? Он знает, что, вернувшись, должен будет выдать меня, иначе его казнят. Что сделано, то сделано. Вначале в мальчике проснулось желание бросить семью и стать преданным, но теперь он приуныл. Я хорошо его понимаю. Здесь так тяжело. Вести себя приходится тихо и сдержанно. Он освободил меня из тюрьмы, а теперь сам вынужден сидеть здесь словно в клетке. Я пытаюсь дать ему отеческую любовь и заботу, но ведь я и сам не лучезарный преданный. Мне удалось уговорить его остаться до утра - утром сюда придет Даитьяджи. Поскорей бы явился Верховный Господь - тогда все смогут быть свободны.
Ребята перевели Индраджита в потайное место неподалеку от школы, и теперь рядом с ним всегда кто-то из сверстников. Говорят, что там он счастлив и уже не хочет возвращаться к отцу и однообразию тюремной жизни. Мальчики рядом с Прахладой Махараджей похожи на прекрасные луны, окружающие солнце. Все дети из общины даитьев один за другим становятся сознающими Кришну. Мой собственный сын подобен лучу Вишну. Я говорю это не потому, что я его отец, - напротив, как сказал Триданди, скорее, Даитьяджи - это мой духовный учитель. Как только он пришел сюда (когда это было, дня два назад?), Индраджит сразу же воспрянул духом. Мой мальчик совсем как философский камень. Он стойкий преданный, и я сам очень вдохновляюсь, когда вижу его.
Даитьяджи объяснил мне, что чистое преданное служение свободно от корыстных побуждений и совершается лишь для удовольствия Господа Кришны. Теперь я осознаю, что молился с неправильным пониманием духовной жизни и духовного мира. Честно говоря, я искал спокойное место в этом материальном мире. И даже мое представление о возвращении к Богу заключалось в том, чтобы достичь такого места, где нет дурных запахов, тел в кандалах и холода, где нет жестоких надзирателей и Хираньякашипу. Я думаю, это естественно: стремиться к миру и покою и просить об этом Верховного Господа, повторяя Его имена. Но в духовном мире (и в сердце чистого преданного) всё пропитано преданностью Господу и желанием удовлетворить Его. Духовный мир - это не такое место, где всё подстроено под мой вкус: любимая музыка, еда, погода и пейзаж - нет, Гол ока - это место, где каждый любит Верховного Господа и служит Ему, будучи полностью счастлив и доволен этим служением.