— На правах моей супруги ты получишь полную автономию в составе Империи. — Родерих сел и продолжил говорить, как-то даже слишком быстро, едва ли не сбивчиво, иногда коверкая слова. — Вместе мы создадим новую Австро-Венгерскую Империю. Ты будешь управлять своими землями без моего контроля, я верну тебе полную власть над территориями, которые ты когда-то завоевала: Словения, Хорватия и прочие… Твой язык станет государственным. Больше никакого насильственного насаждения немецкой культуры не будет. На правах моей жены ты войдешь в европейское общество… Ты будешь свободной страной. Единственное общее, что у нас будет, это финансы, армия и внешняя политика.
Родерих замолчал и перевел дух.
— Но если мы поженимся, нам ведь придется исполнять супружеский долг. — Слова вырвались прежде, чем Эржебет успела сообразить, что говорит.
Но она была так изумлена щедростью Родериха, что мысли путались, и на язык попало то, что на самом деле волновало ее больше всего. Ей придется стать женой Родериха в самом что ни на есть прямом смысле. Брак между странами мало чем отличался от брака людей, ведь не зря же они были так похожи на них…
— Хм. — Родерих поправил очки и даже слегка покраснел. — Полагаю, что от долга никуда не деться… Но если я тебе противен…
Тут он мягко улыбнулся.
— Я не буду тебя принуждать.
— Вы мне не противны, — глухо ответила Эржебет. — Но…
Она проглотила невысказанные слова, но по лицу Родериха было ясно, что он знает, о чем она умолчала.
«Но я люблю другого…»
— Мне нужно подумать, — с трудом выдавила Эржебет.
— Да, конечно, я понимаю. — Родерих медленно кивнул, заметно помрачнев.
Эржебет забрала у него бумаги с подробным описанием их будущего союза и быстро покинула кабинет.
«Вот ведь, — думала она, шагая по коридору, — мне сделали чрезвычайно выгодное предложение и о чем же я в первую очередь подумала? О том, что не хочу спать с Родерихом! Просто чудесно! Не о том, как мы будем делить земли, не о совместных финансах и армии, а о постели… Тьфу! Дура!»
Она открыла папку с документами, принялась читать на ходу, с каждым словом убеждаясь, что предложение действительно очень выгодное. Эржебет замерла посреди коридора. Ей надо было на что-то решиться.
«Нужно расставить все точки над «и» в наших с Гилбертом отношениях. Я должна понять, кем я буду, если заключу союз с ним, а не с Родерихом…»
Через час Эржебет уже задумчиво наблюдала, как за окном вагона меняется пейзаж — времена изменились, и теперь она держала путь в Берлин в комфортабельном поезде.
Пуля попала точно в центр мишени, прошла насквозь, оставляя за собой дымящуюся дырку. Гилберт выстрелил снова. А затем еще раз и еще. Это помогало спустить пар после утреннего разговора с Бисмарком, хотя правильнее это было назвать не разговором, а скандалом. В последнее время любая встреча Гилберта с канцлером заканчивался руганью и едва ли не дракой. Гилберт не мог простить ему мира с Родерихом. Он наконец-то смог наголову разбить давнего врага, путь на Вену был открыт — можно было разом покончить с Австрией. А у другой части войск Гилберта была отличная возможность двинуться в сторону Венгрии. На этот раз Эржебет бы наверняка его поддержала, вместе они бы развалили Империю Родериха. Но Бисмарк в такой замечательной ситуации, настоял на заключении мира. Он много говорил о европейском равновесии, о том, что, если Империя развалится и населяющие ее народы станут независимыми, это слишком сильно дестабилизирует обстановку в регионе. Бисмарк настаивал на том, что выгоднее просто ослабить Родериха, а затем сделать из него послушного союзника. Гилберт отчаянно спорил с ним, кайзер и генералы поддерживали его. Но канцлер не зря получил прозвище «железный», ему удалось добиться своего. И, как бы Гилберта не бесил «старик Отто», он невольно проникся к нему уважением. Он всегда презирал слабость в любом проявлении, и был рад, что стоящий во главе его земель человек не какая-то там тряпка, как бывало в былые времена — после смети Фридриха Великого, Гилберт уже не надеялся получить сильного лидера. Вот если бы еще этот лидер не был таким же упрямым и неуступчивым, как сам Гилберт…
Гилберт выругался сквозь зубы и снова выстрелил.
Во всем это радовало лишь то, что он смог в очередной раз показать Родериху, кто сильнее, и напомнить старый урок — с «выскочкой» стоит считаться. Гилберт был уверен, что Родерих заслужил хорошую трепку. Он посмел покуситься на его брата! Мало того, что Родерих отнял у него Эржебет, так еще и протянул руки ко второму самому важному для Гилберта в мире существу. Родерих говорил, что Людвиг должен расти под его покровительством, что Гилберт только испортит его. Конечно же, юному Германскому Союзу будет лучше под крылышком Империи.