— Идеалист хренов, — недовольно пробубнил Гилберт, вытер усы и громко потребовал у официанта еще пива.
Людвиг вздохнул и, отвернувшись к окну, принялся рассматривать снующих по тротуару прохожих. Вдруг его внимание привлекло здание на другой стороне улицы.
— Смотри-ка, брат, вон в том музее проходит выставка, посвященная Фридриху Великому, — Людвиг был рад такой удобной возможности сменить тему.
— Где? Где? — тут же оживился Гилберт.
Он едва не прилип носом к окну, рассматривая вывеску на здании музея.
— Ого, действительно! Здорово! Давай в эти выходные сходим вместе: я возьму Лизхен, ты — свою макаронную малышку. Устроим культурный досуг. Я даже сам организую вам экскурсию. Специальный бонус от Великого! К черту этих гидов. Они совсем не рассказывают о блестящих победах Фрица, а только мусолят тему, был он педиком или нет…
Гилберт обернулся к Людвигу, увидел, как тот нахмурился и тут же поспешил исправиться:
— Ладно, ладно, гомосексуалистом. Только не начинай опять свои лекции о правах меньшинств! Всю плешь проел!
— Да черт с ними, с меньшинствами… Брат, я уже давно замечаю, что ты сильно щуришься. Вот и сейчас, когда рассматривал вывеску, тоже. Это наверняка начинает развиваться близорукость. — В голосе Людвига звучало искреннее беспокойство. — Думаю, тебе стоит проверить зрение. И заказать очки.
— Еще чего! — мгновенно взвился Гилберт. — У Великого не может быть близорукости! Никаких очков! Их носят неженки и слюнтяи, вроде нашего любителя Моцарта!
— Я, между прочим, тоже иногда ношу очки, — слегка обиженно заметил Людвиг. — Ничего в этом страшного нет. Не хочешь очки, можно линзы…
— Я не буду пихать себе в глаза какую-то хрень. — Гилберт отмахнулся.
Но его младший брат в полной мере унаследовал семейное упрямство и не собирался так просто сдаваться.
— Если ты не будешь носить очки, то близорукость продолжит прогрессировать… Так можно и зрения лишиться, — продолжал нудеть Людвиг. — Может, мы и страны, но тоже подвержены человеческим недугам. Давай сходим в оптику, подберем тебе хорошую оправу.
— Только через мой труп! — отрезал Гилберт.
Все же в игре «Кто кого переупрямит» победил младший брат: расплатившись по счету в пивной, он почти силком потащил старшего в ближайшую оптику. Там Гилберту, который возмущался так, словно его ведут на ампутацию как минимум мужского достоинства, быстро проверили зрение. А затем уже порядком раздраженный Людвиг купил ему первые попавшиеся на глаза очки — не слишком красивые, с толстой черной оправой.
Вечером того же дня Гилберт сидел на диване в гостиной их с Эржебет берлинской квартиры и крутил в руках подарочек брата. Гилберт и сам чувствовал, что в последнее время стал видеть хуже, но готов был скорее откусить себе язык, чем признать это прилюдно.
— Не нужны они мне, — проворчал Гилберт, отбросил очки на подушку и демонстративно развернул газету.
У первой же заинтересовавшей его статьи был такой мелкий шрифт, что читать было просто невозможно. Гилберт витиевато выругался и воровато огляделся: Эржебет плескалась в ванной, как и положено женщине, она посвящала этому важному занятию не меньше часа. Значит, он успеет просмотреть статью и не опозориться перед ней, представ в слишком интеллигентном виде. Поняв это, Гилберт решительно нацепил очки и погрузился в чтение. Вскоре он вынужден был согласиться с тем, что они были очень полезны — он мог прекрасно различить мелкие буквы. Постепенно он вообще забыл про ненавистный аксессуар, увлекшись статьей о футбольном скандале…
— Гил, ты носишь очки?!
Изумленный возглас Эржебет вернул Гилберта в реальность. Он выронил газету, обернулся и увидел застывшую в дверях Эржебет. Она только что вышла из ванной, закутавшись в зеленое полотенце с ромашками, которое едва-едва прикрывало ее грудь и доходило лишь до середины бедер. В любое другое время Гилберт не отказал бы себе в удовольствии полюбоваться ее чудесными точеными ножками и отпустил бы пару пошловатых комплиментов, но сейчас было не до этого.
«Она увидела меня в таком непотребном виде! Черт! Дерьмо!»
Гилберт сорвал очки и едва удержался, чтобы не зашвырнуть их куда подальше.
— Лизхен, это не то, что ты подумала, — с деланной небрежностью заговорил он. — Просто вот решил приме…
— Надень обратно! — Эржебет в одно мгновение оказалась рядом и с такой силой водрузила очки ему на нос, что едва не впечатала дужки в щеки.