Он вздрогнул, сбрасывая с себя чары.
«Черт, похоже, в кой-то веки трепач Курт был прав. Девка, да по тебе костер плачет!»
— Так значит, вы и есть знаменитая Эржебет Хедервари? — Он чувствовал, что улыбка получилась натянутой.
Эта женщина… она странно взволновала его. И ему не понравилось это чувство. Совершенно не понравилось.
— Да, я. — У нее был мягкий, слегка низковатый, но мелодичный голос.
Немецкие слова она выговаривала непривычно, будто катала звуки на языке, прежде чем сказать.
— С кем имею честь?
— Тевтонский Орден, Гилберт Байльшмидт. — Он чуть поклонился.
— О, а я как раз собиралась к вам. Хорошо, что вы сами пришли. — Эржебет шагнула к нему, дружелюбно улыбаясь и протягивая руку. — Раз уж мы с вами теперь будем сражаться плечом к плечу, стоит познакомиться поближе.
В ответ Гилберт едко усмехнулся.
— Боюсь, мне придется вас разочаровать. Устав Ордена запрещает мне знакомиться с девицами поближе… А если бы и разрешал. — Он окинул Эржебет подчеркнуто оценивающим взглядом. — Вы явно не в моем вкусе.
Улыбка Эржебет погасла, в глазах сверкнула ярость, а рука сжалась в кулак.
— Интересно, твой меч настолько же остер, как и твой язык? — процедила она.
— Хочешь проверить? — Гилберт с готовностью схватился за эфес клинка.
Но Эржебет оказалось нелегко спровоцировать на драку.
— У меня не так много свободного времени, чтобы тратить его на болтливых задир, — холодно бросила она и, демонстративно повернувшись к Гилберту спиной, заговорила о чем-то со своим оруженосцем.
Но Гилберт не собирался так просто ее отпускать. Его буквально распирало. Это было уже не просто стремление скрасить скуку знатной потасовкой. Нет. Желание скрестить клинки с Эржебет вдруг стало чем-то большим. Почти жизненно необходимым. Дико хотелось ощутить силу ее удара. Посмотреть, как она будет двигаться в бою. Коснуться кончиком меча ее кожи цвета свежих сливок… И окрасить эту чистейшую белизну яркими каплями рубиновой крови.
Дева-рыцарь. Это странное сочетание будоражило его.
— Что ж, если бы я имел дело с мужчиной, то заклеймил бы его трусом. И его ждал бы несмываемый позор, — нарочито неспешно протянул Гилберт. — Но раз передо мной всего лишь слабая женщина, думаю, ей простительно такое бегство от боя…
Эржебет вздрогнула и застыла на долю секунды. А затем медленно-медленно развернулась к Гилберту, и он понял, что добился своего. В ее глазах бушевало пламя.
— Раз я всего лишь слабая женщина, то и займусь тем, что лучше всего получается у женщин, — прошипела она. — Готовкой… Похоже, тут есть один кролик, которому не терпится, чтобы его освежевали и выпотрошили.
— Попробуй, у кроликов, знаешь ли, есть острые зубы, — с этими словами Гилберт выхватил клинок.
Наблюдавшие за их перепалкой зеваки поспешно расступились, освобождая место для поединка. Они возбужденно переговаривались, кто-то уже делал ставки.
Эржебет молча вытащила меч из ножен и, мягко ступая, принялась обходить Гилберта сбоку. Он следил за каждым ее движением, напряженный до предела, как стрела на тетиве, готовая в любой момент сорваться в полет.
Эржебет бросилась вперед, молниеносно атаковала. Гилберт парировал. Со звоном столкнулись клинки. И по его телу прокатилась сладостная дрожь.
«А она неплоха, черт возьми… Не просто девица, решившая поиграть в войнушку…»
Они обменялись градом быстрых ударов. Разошлись. И несколько минут кружили по площадке — пара хищников, столкнувшихся посреди охотничьих угодий и теперь настороженно присматривающихся друг к другу. Выискивающих слабости…
Гилберт атаковал, мощным ударом надеясь сбить Эржебет с ног. Но она устояла. Упрямо сжала зубы, не отступая ни на шаг под его натиском. И Гилберт поразился, сколько силы скрывается в ее изящном теле.
Гилберт давил на ее клинок, Эржебет не двигалась с места, будто пустила корни. Зеленые глаза бешено сверкали. Дерзкий вызов. Непреклонная воля. Он чувствовал, как уже от одного этого взгляда в нем закипает кровь, наполняясь пьянящим азартом сражения. Давно уже он не испытывал ничего подобного. За годы он отточил искусство владения клинком до совершенства, и победы давались ему слишком легко. Но не сейчас…
Их мечи сцепились: то ли впившиеся друг другу в глотку звери, то ли слившиеся в страстном объятии любовники. Эржебет была так близко к нему, что Гилберт смог почувствовать ее запах. Пряный аромат степных трав и легкая цветочная сладость. Такой восхитительно приятный…