Обычно на этом месте Эржебет одергивала себя, чувствуя, что размышления завели ее куда-то не туда. На зыбкую почву из смутных чувств и неясных фантазий о крепких объятиях, широких мозолистых ладонях, жестких белых прядях, которые можно ласково перебирать и шутливо ерошить…
«Хватит», — как обычно строго сказала себе Эржебет в один из таких вечеров у камина.
Чтобы хоть как-то отвлечься от будоражащих воображение мыслей, она решила почитать почту. Сегодня пришли письма от ее послов в Польше.
Эржебет вскрыла один из конвертов, пробежала глазами цветистое вступление, дежурные вежливые слова и вдруг застыла, обомлев.
«Тевтонский Орден принес клятву верности польской короне…»
Бумага выскользнула из ослабевших пальцев и упала на пол.
«Гилберт проиграл? Склонился перед кем-то? Но как же так? Это невозможно!»
Эржебет охватили смешанные чувства: на поверхности — досада от того, что его повергла на колени не она, а в глубине — волнение и страх. Как он там? Не пострадал ли во время войны слишком сильно? Хотя ведь наверняка пострадал, если не физически, то морально точно. Эржебет прекрасно осознавала, каково для Гилберта, такого гордого, несгибаемого Гилберта, оказаться вдруг чьим-то слугой. Она представляла, как он сейчас переживает, как старается казаться сильным и огрызается на новых господ, а душу его раздирает от боли. Эржебет захотелось поддержать его, протянуть руку помощи. Несмотря на все их размолвки, несмотря на желание самой как следует ему врезать…
На следующий же день Эржебет собралась и в сопровождении небольшой свиты выехала в Краков. С Феликсом она сейчас находилась в хороших отношениях, поэтому вполне могла явиться к нему под предлогом дружеского визита, и он бы не заподозрил подвоха. Действительно, общительный Феликс обрадовался ее приезду. Он встретил Эржебет у главных ворот замка и, не замолкая ни на секунду, проводил в свою любимую приемную со стенами, обитыми ярко-розовым шелком. Там их дожидался Торис, тоже давний знакомый Эржебет. Вместе они пили вино, обсуждали дела минувших дней и последние новости. Эржебет как бы невзначай постаралась перевести разговор на события недавней войны.
— Я слышала, вы победили Тевтонский Орден, — обронил она.
— О да, наконец-то этот красноглазый урод получил по заслугам! Уж я ему задал! — Феликс так воинственно махнул кубком, что вино едва не расплескалось. — Тоже мне, какой-то там Орден, а возомнил себя невесть кем!
— И где же он сейчас? — осторожно поинтересовалась Эржебет. — Разве он не живет в Кракове, как твой вассал?
— Сейчас он живет в темнице, — фыркнул Феликс. — Самое подходящее место для этого бешеного пса!
— Феликс, — мягко одернул его Торис.
— Что «Феликс»?! Что «Феликс»?! Он же тебе чуть глаз не выбил! Он это заслужил! Все еще хорохорится, чертов выскочка, не может понять, где его место. Ну, так темница его живо научит!
Эржебет напряглась, едва услышала о том, что Гилберт в заключении, но постаралась не подать виду, что ее это взволновало.
— Знаете, в свое время он мне тоже немало крови попил, — заметила она, непринужденно пригубив вино. — Я бы хотела на него взглянуть. Полюбоваться на зверя за решеткой. Не проводите меня к его камере?
Торис бросил на нее недоуменный взгляд, будто удивлялся, чего это вдруг ей захотелось посмотреть на поверженного врага. А вот Феликс, казалось, даже обрадовался.
— Сейчас я позову слугу, он тебя проводит. Я бы и сам показал тебе дорогу, но меня уже тошнит от бледной байльшмидтской рожи, не хочу лишний раз на него пялиться. И Ториса я к нему не пущу — через решетку ведь задушить попытается, гад, с него станется. Ты ведь не обидишься, если мы не составим тебе компанию?
— Ничуть. — Эржебет улыбнулась, мысленно радуясь.
Она раздумывала, как бы ей избавиться от этой парочки, чтобы поговорить с Гилбертом с глазу на глаз, а тут даже изобретать ничего не пришлось.
Слуга проводил ее в подвалы замка, они спустились по старой каменной лестнице в полутемный коридор, куда выходили обитые железом двери камер. Тут было холодно, пахло сыростью и плесенью. Эржебет невольно поежилась, подумав, сколько уже Гилберт сидит в темнице.
Слуга остановился перед одной из дверей.