Эржебет охватила паника. Гилберт мгновенно ощутил перемену в ее настроении, но истолковал по-своему.
— Не скучай, Лизхен. Я скоро вернусь. Всего лишь съезжу в королевскую резиденцию в Потсдам и к вечеру уже буду дома. — Он ласково чмокнул Эржебет в макушку, потрепал по щеке.
«Дома… Но ведь это не мой дом!»
Гилберт оделся, стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью. Мгновение Эржебет смотрела ему вслед, а затем медленно развернулась и заглянула в зеркало. Оттуда на нее потерянным взглядом уставилась растрепанная девушка, на шее и на оголенном плече которой виднелись яркие следы от поцелуев. Эржебет подняла дрожащую руку, прикоснулась к одному из розовых пятен, пощупала, словно не веря. Она не узнавала себя, не понимала, как она могла вот так легко забыть о своем долге страны. Эржебет вдруг стало страшно. Ее захватило одно желание: как можно скорее вернуться в свою привычную жизнь.
«Наваждение! Все это наваждение!»
Эржебет вскочила с кресла, путаясь в складках халата, бросилась к шкафу в дальнем углу комнаты: здесь была разложена одежда, которую подарил ей Гилберт. Рубашки, штаны, камзолы, простые платья, без лишних украшений — все, как она любила. И даже парадный мундир знаменитых черных гусар, который Эржебет в свое время сильно приглянулся. Она мельком упомянула об этом, а через пару дней, проснувшись, нашла на прикроватном столике новенький мундир, сшитый точно по ее фигуре, а Гилберт старательно делал вид, что он тут не причем.
«Подарок. Сколько Гил мне всего подарил за эти дни, всегда точно угадывая то, что мне хочется. А как он смотрел на меня, когда я примеряла этот мундир!»
Эржебет чертыхнулась, специально выбрала из вещей самый скромный камзол и, переодевшись, пулей вылетела из комнаты. Ее никто не задерживал, слуги лишь почтительно кланялись, приветствуя любовницу своего господина.
«Любовница».
Эржебет передернуло.
«Любимая».
Она остановилась, замерла в нерешительности.
«Любовница… Любимая… Так кто же я для него? Почему я убегаю, не узнав?»
Мысли путались, сердце бешено колотилось.
«Я должна уехать, должна вернуться. Я ведь фактически бросила свои земли. Так безответственно… И все из-за него! Из-за Гила! Это он виноват! Да что же такое он сделал со мной? Словно какая-то магия!»
Эржебет вспыхнула, в ярости сжала кулаки и решительно зашагала вперед. Она добралась до конюшни и оседлала белоснежного жеребца, подаренного Гилбертом. Вспомнив об этом, Эржебет собралась было выбрать другую лошадь, в ней вскипела гордость.
«Я не буду принимать его подачки! Я не любовница!»
Но все же этот конь был очень быстрым, точно ветер. Эржебет не смогла отказаться от такого замечательного скакуна и все-таки взобралась ему на спину, а через секунду он уже нес ее прочь от дворца, прочь из Берлина. Прочь от Гилберта.
Эржебет без остановок скакала вперед, нещадно погоняя коня. Ветер хлестал ей в лицо, разгоняя остатки тумана, затопившего разум. Эржебет старалась не думать ни о чем, отбросить все сумбурные мысли, спутавшиеся в тугой клубок, который она сейчас была не в силах размотать. Потом, потом, все потом, а пока надо было добраться до границ владений Родериха, где Гилберт уже не сможет ее достать…
Когда Эржебет въехала во двор австрийского особняка, она едва не падала с седла от усталости, а бока тяжело дышащего коня лоснились от пота. Эржебет бросила поводья подбежавшему слуге, приказала как следует позаботиться о жеребце, а сама направилась в дом. Она поспешила пройти в свою комнату, очень надеясь, что Родерих в отъезде и не придется немедленно держать перед ним ответ за долгое отсутствие без предупреждения. Эржебет была не в состоянии сейчас придумать убедительную ложь, а правда была слишком позорной.
Эржебет тяжело опустилась на диван, закрыла лицо руками.
Через несколько минут раздался вежливый стук в дверь — не нужно быть ясновидящей, чтобы догадаться, кто это.
«Похоже, разговора с Родерихом избежать не удастся».
Эржебет тяжко вздохнула и крикнула: «Входите!».
Эржебет еще никогда не видела невозмутимого Родериха таким взволнованным. Он подошел к Эржебет, опустился рядом на диван, порывисто схватил ее за руку.
— Слава Богу, ты вернулась! Я уже не знал, что делать! — выдохнул Родерих. — Ты так внезапно исчезла.
— Простите, — только и смогла пробормотать Эржебет.
Она лихорадочно пыталась придумать объяснения своему долгому отсутствию, но как назло ничего путного в голову не приходило.