Эржебет мгновенно вспыхнула, она уже была готова броситься на врага, наплевав на кровоточащее плечо. Но тут вмешался Гилберт.
— Плащ, — отчеканил он. — Ты наступил на эмблему Тевтонского Ордена. Не хочешь извиниться?
— Конечно, я приношу свои искренние извинения. — Черный рыцарь ухмыльнулся и демонстративно потоптался на белоснежной ткани.
— Раз такое дело… Я вообще-то хотел оставить тебя на растерзание Лизхен, ведь ты, судя по гербу, ее вассал… Но ты сам напросился…
— Жалкую эмблему жалкого Ордена не грех и растоптать! А заодно, растоптать и тебя!
Черный рыцарь взмахнул секирой, но Гилберт ловко увернулся…
Эржебет, воспользовавшись передышкой, заматывала плечо оторванным от собственного плаща куском ткани и напряженно наблюдала за поединком. Но волновалась не слишком сильно, она видела Гилберта в бою и понимала, на чьей стороне преимущество. Черный рыцарь казался грозным и таким огромным, по сравнению с Гилбертом, но это и было его слабостью, которой Гилберт блестяще воспользовался… Всего пара минут — и сын барона рухнул как подкошенное дерево, из рассеченного горла фонтаном била кровь.
— Гонору-то сколько! — фыркнул Гилберт, отряхивая меч. — Еще и вороненые доспехи нацепил. Тоже мне…
Сражение тем временем переместилось вглубь двора замка, ближе к главному входу. Со стороны северной стены спешили еще отряды осаждавших, они присоединились к группе Эржебет и потеснили воинов барона.
— Идем, а то вся слава достанется другим! — бросила Эржебет и поспешила к сражающимся.
В голове все еще звучали обидные слова сына барона. И то, что именно Гилберт, а не она заставил его замолчать, только добавило ей недовольства. Поэтому, не обращая внимания на рану, Эржебет вновь устремилась в гущу битвы. Ее гнало вперед въевшееся в плоть и кровь желание доказать, что и она, женщина, чего-то стоит…
Судьба крепости была решена уже в тот момент, когда осаждающие ворвались во внутренний двор. Старый барон попытался запереться в неприступном донжоне с толстыми стенами, но у него ничего не вышло. Эржебет перехватила его, отрубила голову и с мрачным удовлетворением продемонстрировала все еще сражающимся защитникам замка: после этого они сдались на милость победителей. Крепость пала к ногам Эржебет. Вот только это ее совершенно не обрадовало.
— Твоя взяла, Лизхен, — с легкой досадой произнес Гилберт, когда все закончилось, и они стояли на смотровой площадке главной башни.
— Нет, ты выиграл. — Эржебет было трудно это признавать, но как истинный рыцарь она не могла принять такую неполную победу. Либо все — либо ничего.
— Что? — Гилберт изумленно уставился на нее. — Но ведь ты же убила старого барона, значит, замок твой и флаг над ним тоже будет твоим.
— Нет, твоим, — возразила Эржебет. — Если бы ты не помог мне, я, скорее всего, уже была бы мертва. Поэтому сражение выиграл ты. К тому же ты убил сына барона…
— Подумаешь! Невеликое дело завалить такого неповоротливого борова. Старикашка и то бился лучше сыночка.
— И все равно, я не собираюсь присваивать чужую победу. Над замком должен быть твой стяг, так будет честнее.
— Вовсе не честнее, — уперся Гилберт.
И с минуту они буравили друг друга взглядами, а затем Гилберт вдруг хлопнул Эржебет по здоровому плечу и рассмеялся.
— Предлагаю в этот раз объявить ничью! Повесим над замком оба флага, места всем хватит!
Эржебет невольно улыбнулась, неприятный осадок от того, что ей спас жизнь соперник, улетучился. Она ожидала, что Гилберт начнет похваляться своей силой, выдаст едкое «вот, даже с таким слабаком, как этот чернявый, не смогла справиться». А он просто взял и отказался от почестей, которые, по ее мнению, полагались ему по праву. Он, в который уже раз, ее удивил.
— Знаешь, нам ведь надо захватить еще две крепости бунтовщиков. — Эржебет лукаво прищурилась и тут же увидела, как в алых глазах засверкало предвкушение.
— Звучит заманчиво! Еще посмотрим, кто кого, Лизхен!
Но продолжить свое соревнование им не удалось, узнав, что их союзник проиграл, два других участвовавших в заговоре барона предпочли не рисковать и сдались, уповая на милость Эржебет. Она даровала им свое прощение, заставив оплатить золотом понесенные ее армией издержки, и на этом война закончилась. А значит, закончилось и время пребывания тевтонских рыцарей на венгерской земле.
Гилберт и Эржебет прощались на границе уже как старые добрые друзья.
— Надеюсь, мы еще встретимся.
На этот раз он сам протянул ей руку, и Эржебет с удовольствием пожала ее. У него была широкая ладонь, с жесткими мозолями от рукояти меча. Но почему-то ей его прикосновение показалось удивительно приятным, и она задержала пальцы в его руке чуть дольше, чем следовало бы при простом дружеском рукопожатии…