— А разве это возможно — модифицировать электронные карты? — шепотом произнес научный сотрудник.
— А почему — нет? Электронная карта — такой же массив данных, как и… как и что угодно! Подменять реальность легче, чем тебе кажется.
— А можно у репликанта…
Не осмеливаясь произнести вслух свою мысль, Василий ткнул пальцем в свой висок.
— Покопаться в мозгах? — усмехнулся начальник. — В теории — да, но… там слишком большой массив. Заменить сознание на другое — гораздо проще. Не нужно ничего расшифровывать, дешифровывать, искать нужные блоки данных. Ты не представляешь, какой бардак творится в головах у людей! А что, хочешь сделать репликанта Марка Рубинштейна со своим сознанием и немного поправить планетой?
— Что вы! Что вы говорите! — испуганно замахал руками Складовский, понизив уровень шепота до едва различимого. — Но сделать репликанта Одинцовой… более… скажем так… настроенной на близкое общение…
— Совсем близкое? — уточнил Олег.
— Совсем, — расплылся в улыбке Складовский.
— Типа как… создать секс-рабыную? — развил мысль Павлов.
— Да-да, секс-рабыню! — радостно закивал головой помощник.
— Фу, Вася! Да ты извращенец! Это же ужасно! Это вульгарно, аморально, безнравственно! Как тебе вообще могло прийти такое в голову — использовать единственную в мире установку мгновенной печати для воплощения своих низменных фантазий!
— Прощу прощения, доктор, — смущенно проговорил научный сотрудник. — Больше этого не повторится.
— А вот наложницу… это совсем другое дело! Если продавать таких в бордели, с телом Ники — озолотимся! Можно и других доноров поискать!
— А я разве не это предложил? — обиделся Складовский.
— Вопрос в том, как ты это оформил. В моем изложении это звучит вполне пристойно… я б, даже, сказал — возвышенно! За исключением части продавать в бордели, но и то — у наших далеких предков процветала работорговля, и ничего, как-то жили. Ладно, Вася. Рассинхронизируй подопытных, разведи по камерам… то есть комнатам, и эвакуируй станцию.
— Что?! — подпрыгнул мужчина.
— Ты все слышал. Я консервирую «Зарю-97».
— А как же подопытные? Они остаются здесь? Совсем одни?
— Не одни, а со мной. Чего стоишь, открыв рот, кого ждешь? Ты слышал приказ. Исполняй.
— Слушаюсь, — произнес помощник.
— А, постой. Тут бумажка лежала, с паролем для входа в Центральное хранилище образов. Не видел?
— В верхнем ящике…
— Все, давай, Вася. Счастливо. У меня много работы…
Складовский несколько мгновений стоял на месте, растерянно моргая глазами, но ученый уже вернулся к клавиатуре. Консервация комплекса — экстренная мера, предусмотренная для экстренных случаев. Например — очередное нападение инопланетян.
Объявить консервацию мог только начальник станции — Павлов. Компьютер был настроен только на его биометрические данные. Не какой-то примитивный пароль — нет! На отпечаток ладони, скан сетчатки глаза и тембр голоса.
При консервации база закрывалась щитами из металла обшивки кораблей инопланетян, который оружие людей пробить не могло и который люди не смогли воспроизвести. Воспроизвести — традиционным способом. Но скопировать и распечатать — сколько угодно. Так что вероятность проникновения кого-либо стороннего на «Зарю-97» была ничтожно мала.
Лифт-шлюз отстыковывался, и… что происходило далее с полуторакилометровой трубой — никто вопросом не задавался. Скорее всего, она потонет, отрезав обитателей комплекса от внешнего мира. Останется единственный способ вернуться на поверхность — субмарина, спрятанная в недрах станции. Ее размер позволял вывезти все население и все имущество базы… но на самом деле всем необходимым имуществом были две телепортационных кабины и несколько жестких дисков с электронными образами.
Снять консервацию тоже мог лишь один единственный человек. Как ни странно — опять Павлов. Пожалуй, это был единственный объект на Паргарде, к которому не было доступа даже с президентским кодом.
— Работы много, — повторил Олег, закидывая дольки конька в кружку. — И один я не справлюсь.
Запиликал сигнал внешней связи и доктор, немного подумав, нажал кнопку приема.
— Слышь, ты, хрен ученый! — прорычал Чернов, глядя с экрана. — Ты там что творишь? Какая еще консервация? Ты что задумал?
— Ты сам сегодня все сказал… — произнес изобретатель. — Человечеству хана. На этой планете. Сдается мне, что спасти ваш мир уже невозможно. Так что я выбрал свой путь. Как мне кажется — более гуманный, более правильный. Впрочем, об этом буду судить не я, а потомки.