– Да, мы оттуда. Только тебя я не узнаю.
– Очень давно я Вас видела у деда Захара.
– Как он там? Небось, стар очень стал?
– Да помер он. Два года уж как.
– А Андрейка как там? – заволновалась она.
– Не знаю, дом давно как пустой стоит. – сказал я и поторопился уйти.
Мама поспешила выйти из-за прилавка и проводила меня взглядом. Я отнёс свой заказ и вернулся в мастерскую. Теперь я знал, где могу встретить свою маму. Но простить за то, что она меня бросила – никогда. Всякий раз, когда я проходил мимо неё, я менял свой вид и замедлял шаг. То мальчишкой, то бабулькой, то мужчиной, только неизменным оставался мой взгляд на неё и сестрёнку. И она это чувствовала каждый раз. Однажды она меня остановила, когда я выглядел бабушкой:
– Извините, мне кажется, я Вас знаю, только не знаю откуда. Этот взгляд я вижу очень часто. Мне кажется, Вы меня знаете? Вы хотите мне что-то сказать?
Я опустил глаза, пробурчал что-то невнятное и поспешил удалиться. Разочарованная она осталась стоять на месте:
–По-моему я уже схожу с ума…
Я решил больше не ходить на рынок, не бередить душевные раны ни себе, ни ей.
Незаметно подкрался 1915 год. Мне стукнуло двадцать пять лет. Сапожника снабжали материалами и заказами для изготовления обуви солдатам. Первая мировая война уже шла полным ходом. Чтобы меня не забрали в армию, я то и дело прикидывался бабушкой. Как-то находясь рядом и, обернувшись бабушкой, я заглянул на рынок. За прилавком, где обычно стояла мать, теперь стояла уже подросшая девушка. Я подошёл к ней и заговорил:
– Привет девица. Тебя ведь Марусей звать?
– Да, бабушка.
– А где твоя мать, давно тут не была.
– Прошлой зимою от холеры померла.
– Эко беда какая… А отец где?
– В армию забрали.
– И как же ты теперь? Одна?
– На купца Андреева Александра Семёновича работаю, он мне и кров даёт, и кормит.
– Родни-то никого не осталось поблизости?
– Маменька рассказывала, что есть брат старший. Но потерялся он давным-давно. Наверное, сгинул уже, раз нет от него вестей.
Меня это даже немного разозлило:
– А тебе маменька не говорила, что это они его бросили?
– А Вам-то это откуда знать?
– Так я ведь сама из Сидозера. И Андрейку вашего знала и деда Захара. Через две недели будет ровно девять лет, как твоего деда Захара не стало. Андрейка там точно будет на могиле. Могу проводить показать.
– Да, конечно. Маменька очень хотела его перед смертью увидеть. И мне тоже хочется.
– Тогда я за тобой через десять дней зайду, да в дорогу.
– Я буду ждать. А как Вас зовут?
– Я, как и ты, тоже Маруська.
– Хорошо баба Маруся, до встречи.
Я был в предвкушении, что наконец-то кровиночка будет рядом. Ладно, родители… Она то ведь ни в чём не виновата передо мною. И я смогу быть для неё опорой.
Вечером, после того, как я доставил заказ на офицерскую улицу, решил пройтись по Английском саду. Только для приличия придумал себе хорошие сапоги, лёгкое пальто и фуражку. Не в своём же тряпье на люди показываться. Там, сидящую на лавочке и читающую книгу я встретил её. Она была прекрасна и я не смог оторвать своего взгляда от этого прекрасного создания. Небольшая чёрная шляпка аккуратно сидела на её голове, прикрывая уложенные волосы. Из-под причёски красовались золотые серёжки в виде ракушки с сапфиром в середине. У сапожника, у которого я работал, были изысканные манеры. Именно у него я научился немного грамоте, манере общения, умению вести себя в обществе и с дамами.
– Добрый вечер. – начал я: сегодня прекрасная погода, а Вы ей даже не наслаждаетесь.
– И Вам добрый вечер. – оторвала свой взгляд, закрыв книгу и осмотрела меня всего девушка: Я тут каждый день ей наслаждаюсь. А вы?
– А я тут впервые. Позвольте представиться – Андрей Алексеевич… Андреев…
– солгал я.
– Купцы Андреевы Вам не родственниками приходятся?
Из всех Андреевых я знал только одного, кто построил в Сидозеро церковь:
– Александр Семёнович мой дядюшка.
– А что ж вы не у своего дядюшки на балу? Мой папенька с маменькой туда уехал. Абатуров Евграф Фёдорович и Наталья Андреевна. Вы с ними знакомы?
– Нет, не имел чести быть представленным. Но вы ведь тоже не там. – улыбчиво подметил я.
– Я не могу сказать, что рада присутствовать на подобных вечерах.
Я обрадовался:
– Так и я сказал дяде, что плохо себя чувствую.
Наши взгляды пересеклись, и девушка сразу потупила взгляд и опустила глаза. Я понимал, что смотреть так, как это делал я, просто неприлично. Поэтому с трудом себя превозмог, выпрямился:
– Могу я узнать Ваше имя?