Я вытянула руку и двумя пальцами подцепила газету с журнального столика. Заголовок гласил: «Ещё одно убийство: Модификатор оставляет след». Я подскакиваю с дивана, продолжая читать: «Спустя столько времени безнадёжных поисков самого кровожадного серийного убийцы этого десятилетия полиции удаётся найти первую зацепку. Точные факты узнать не удаётся, но сержант уголовной полиции Хлоя Кент сообщает: «Наконец-то у нас появился след, и теперь мы доберёмся до истины. Мы поймаем преступника, вне всяких сомнений». Свои дальнейшие действия полиция не оглашает».
Я ошарашено уставилась на первую полосу. Что за чёрт? Когда и как? Я что, действительно спала? И кто такая Хлоя Кент? Впервые о ней слышу. Я несколько раз пробежалась глазами по статье, но так и не смогла понять, как всё произошло без моего ведома. Даже если я уснула, то не могла проспать такое! Я бросила взгляд на часы: было два часа дня. Патрик привёз меня домой около одиннадцати. Куда делись ещё три часа, если я точно помню, что не спала?
Я опять посмотрела на газету и наткнулась на дату. 8 октября. Как? Из головы вылетело двое суток? Я вскрикнула. На мой голос прибежал Патрик и стал успокаивать меня. Он выбил газету из моих рук и поднёс стакан с водой. Я залпом выпила жидкость, но это оказалась не вода. Слишком горько. Я поморщилась и начала кашлять.
- Что за гадость?
Патрик начал гладить меня по голове, одновременно укладывая обратно на диван.
- Всё хорошо, - прошептал он, - это лекарство. Тебе поможет.
Я лежала, вытирая слезившиеся глаза, и тяжело дышала. Паника накрыла меня с головы до ног. Я не могла ничего понять.
- Патрик, что со мной? - через силу прохрипела я. - Я ничего не помню.
- Это не удивительно, - его голос дрожал, но он старался успокоиться. - Ты эти два дня была как овощ.
- В смысле?
- Ты совсем ничего не помнишь?
Я мотнула головой.
- Хотя бы последнее событие...
Я задумалась, вспоминая отца и Дженнифер, звонок Марты, затем покупка цветов... тюльпаны...
- Я помню, что мы были в цветочном магазине, потом поехали на кладбище, а после ты привёз меня домой. Я легла на диван, пришёл Моцарт, затем ты позвал его с кухни.
Патрик отрицательно покачал головой.
- Всё было не так. Там, на кладбище, у тебя случился приступ. Ты начала задыхаться, плакать, потеряла сознание. Я... я так испугался, - на глазах друга выступили слёзы. Его лицо за секунду постарело лет на десять, не меньше. - Тебя еле откачали...
Патрик больше не смог сдерживать свои эмоции и заплакал, прикусил кулак. Я привстала, чтобы обнять его, но он положил мне руку на плечо, и я откинулась обратно на подушку.
- Эти два дня были самыми ужасными в моей жизни. Твой отец... - лицо друга скривилось, - ох, Эмили, если бы ты знала! Он чуть с ума не сошёл.
Я не понимала, что произошло. Внутри всё сжималось, но я оставалась в недоумении. Патрик успокоился, вытер слёзы и несколько раз прошёлся по комнате. Он остановился около дивана и со злобой посмотрел на меня. Я ещё никогда не видела его таким. Пат расставил руки по бокам и закричал:
- Эмили, ну зачем ты так поступаешь с нами? Зачем?
Я была шокирована тем, что Патрик стал кричать на меня. Он ни разу в жизни не позволил не то что крика, но даже малейшего шутливого обзывательства в мою сторону. У меня сдали нервы, слёзы по новой выступили из глаз.
- Патрик, скажи же, что случилось? Я ничего не понимаю.
Взгляд друга смягчился. Он сел на край дивана и крепко обнял меня.
- Прости, прости, что повысил голос. Я испугался, думал, что ты умрёшь. Мы все так думали. Ты задыхалась... Эмили, почему ты не сказала, что у тебя астма?
- Что? У меня никогда не было астмы.
- Но врач сказал, что это была именно астма. Тебя еле откачали. После того, как ты очнулась, у тебя начались галлюцинации. Ты несла какую-то бредятину про голоса в голове, которые поют и кричат. Ты долго смеялась, вид у тебя был безумный. Доктор сказал, что всё это от кислородного голодания. Тебя хотели оставить в больнице, чтобы ничего плохого не случилось, но твой отец решил, что дома надёжнее.
Я вылезла из объятий друга и огляделась. Я была не в своей квартире, но в своей комнате. Я повернулась лицом к кровати, прошлась взглядом вдоль стены к самому потолку и наткнулась на окно. Я не была в родном доме почти восемь лет. Я не просто бежала отсюда, нет, я бежала от страха, который, как мне казалось, тут жил. Но сейчас ничего такого не чувствовалось.
- Я не понимаю. Почему я здесь, а не у себя дома?
- Я же сказал, твой отец настоял на этом.