Этим вопросом она застала меня врасплох. Что ей сказать? Может, рассказать о том, где он действительно работал?
Придумать я ничего не успела, за дверью послышалась ругань. Мама кинула быстрый взгляд на окошечко в двери и отвернулась.
- Это Оливер приехал.
- Что?
Я подбежала к двери и заглянула в окошечко. Мама была права. За дверью стояли отец с Дженнифер, доктор Холт, его ассистентка и два санитара. Папа кричал на Холта, а тот смотрел на разъярённого отца с полным спокойствием и безразличием. Это было очевидно, что они так быстро найдут меня. Патрика я не увидела. Это меня задело. Что ж...
Я повернулась к маме. Она раскачивалась на кровати, прижав колени к груди. Её глаза выражали глубокую печаль. Я подошла к ней и крепко обняла.
- Не верь ему, Эмили. Вообще никому не верь. Она все плохие, только ты хорошая, - всхлипывая, сказала мама. - Все хотят обидеть мою девочку, даже я тебя обижала. Прости, дорогая.
- Ничего мама, я всё равно этого не помню.
- Зато помню я, но клянусь, что не хотела делать тебе больно, это Аманда меня заставила. Аманда... Как же мне не нравится её имя. Меня от него тошнит. Я ненавижу её! Всех их!
- Почему, мам, почему ты так говоришь?
Мама перестала раскачиваться туда-сюда. Она схватила меня за плечи и взглянула прямо в глаза.
- Аманда ужасная, отвратительная, она причиняет людям много боли. Оливер меня не любит и никогда не любил, он разбил мне сердце. Дженнифер меня предала. Кругом одни лжецы и предатели! Никому не доверяй, Эмили. Может, только доктору Психу. Он среди всех самый нормальный.
- Это Холт что ли?
- Да, это тут ему дали такое дурацкое прозвище, но оно хорошо приелось.
- Мам, Холт не внушает особого доверия.
- Я знаю, но вот такой он человек - всё самое лучшее держит глубоко внутри. Он единственный из врачей, кто хорошо ко мне относится.
- Ладно.
Голоса за дверью стали громче.
- Детка, у меня есть кое-что для тебя.
Мама вскочила с кровати, взяла свою подушку и вытрясла её из наволочки. Вместе с подушкой на пол полетели несколько фотографий. Мама аккуратно их подобрала, вытащила из стопочки одно фото и протянула его мне.
На фотографии мама ещё совсем молодая, а я маленькая. Мне там лет восемь или десять, не меньше. Мы улыбаемся друг другу, такие счастливые и беззаботные.
- Переверни, - мама указала на обратную сторону.
«Я и самая лучшая мамочка на свете. 10 января 1996 года».
«Я очень сильно скучаю. Жаль, что тебя больше нет со мной».
- Этой фотографии сегодня ровно семнадцать лет. Я возвращаю её тебе как память.
Я очень долго смотрела на фото и не могла поверить своим глазам, ведь после того, как папа сжёг все вещи мамы, у меня осталось только эта фотография, но, когда мне исполнилось шестнадцать, я подписала её и оставила на могиле матери. Теперь же фото было здесь. Конечно же, это папа постарался.
- Детка, только никому не говори, что я тебе это дала, особенно Оливеру.
- Хорошо.
Мама выглядела подавленной. Она будто бы боялась чего-то. Она сказала, что муж её не любил, а подруга предала. Мог ли тогда папа специально сдать маму в психушку, чтобы она ему не мешала? Нет, он бы так не поступил, тем более что за всё это время, пока мама здесь, я ни разу не видела его с другой женщиной, тем более с Дженнифер. Просто мама больна, вот ей и лезет в голову всякий бред.
- Мам, мне нужно идти. Папа ждёт.
Мама схватила меня за руку и до боли сжала кисть.
- Ты ещё придёшь?
- Я не знаю.
- Пообещай, что придёшь.
- Ладно, я обещаю, только отпусти, а то мне больно.
Мама отпустила меня, но на руке осталась красная отметина от её тонких пальцев.
- Пока, - я поцеловала маму в щёку и вышла из палаты.
Уже за дверью я услышала её негромкие всхлипы и стоны, но мне было не до этого, так как на меня уставились шесть пар глаз.
Глава 13
Отец смотрел на меня взглядом разъярённого быка. Лицо его скривилось в злобной гримасе, вены на шее вздулись. Мне казалось, что вот-вот у него пойдёт пар из ушей.
- Знаешь что, Оливер, я не потерплю здесь твоего хамского поведения, - одёрнул папу доктор Холт.
- А знаешь, чего я не потерплю, Артур? Твоего несерьёзного отношения к данной ситуации! - кричал отец, не отводя от меня своего гневного взгляда.
Я прижалась к двери как мышь, которую загнали в угол голодные кошки. Перед глазами всё поплыло, стало трудно дышать. Я будто сквозь пелену видела, как отец начал размахивать руками, а санитары пытались его успокоить. Тоненькая Дженнифер сидела на стуле и испуганно смотрела на всю эту картину. В висках запульсировала боль и я согнулась, сползая на пол. Полностью упасть я не успела, меня подхватили санитары. Тошнота медленно подступала к горлу, силы покинули меня, мир начал превращаться в одну маленькую чёрную точку и я провалилась в темноту.