Потом я собираю пару новых вещей в сумку и привожу себя в порядок, пока Даня наливает нам в кружки зеленый чай с лимоном. Выезжаем мы очень рано, чтобы успеть на утренний лед. В машине Даня включает музыку и набирает скорость. Спустя десять минут я уже сплю.
Просыпаюсь на подъезде к Новогорску, укрытая шарфиком. Даня улыбается, а я никак не могу понять, почему он меня не разбудил, а ехал и скучал.
—Ты нереальная, когда спишь,—только и говорит он.—К тому же тебе нужно было отдохнуть.
Я целую Даню в щеку и отпиваю глоток чая. Мне хорошо и ни о чем больше не хочется думать.
Тренировки идут полным ходом, мы работаем и делаем то, что должны. Вот только все свободное время проводим вместе. Сидим за одним столом, когда едим. Диша периодически присоединяется к нам, а мы стараемся никак не выдать себя. И еще постоянно целуемся. Как школьники. Почти до опухших губ.
Эти поцелуи пьянят меня лучше вина. И я сдаюсь.
Вечером мы сбегаем за территорию базы и гуляем по лесу, собирая землянику. Даня кормит меня с рук и массирует спину. Каждый день он делает мне массаж и расслабляет мышцы. Сегодня мы опять решили пойти погулять, чтобы насладиться летом.
Я иду в свою комнату и достаю из шкафа легкое платье в пол с цветами на нем и высокой талией. Никогда не думала, что оно мне пригодиться. Но собираясь после выходного обратно на базу, я первым делом почему-то захотела взять его.
Стою возле зеркала и рассматриваю себя. Мне кажется, что это уже слишком, но я не успеваю переодеться, как Даня влетает в мою комнату со словами:
—Этери, где мой…—и замолкает.
Он смотрит на меня как-то подозрительно долго, а потом сглатывает.
—Твой что?—смеюсь я.
—Мой рассудок,—выдавливает из себя Даня и целует меня.—Как же ты невероятно прекрасна.
Я отвечаю на поцелуй и чувствую его руки у себя на талии.
—Вон твой термос,—наконец показываю я Дане на стол.—Я его помыла. А то там уже начала появляться новая жизнь.
Мне смешно смотреть на реакцию Дани, потому что он и смущен, и рад одновременно. Наши вещи на столько перемешались в комнатах, потому что мы никак не можем выбрать, где жить и ночуем по очереди то в одной, то в другой, убеждая каждый раз, что в другой матрас лучше.
Даня собирает корзину для пикника и пледы, а я беру солнечные очки с тумбочки.
—Я тебя такую одну никуда не пущу,—бурчит Даня.—Так же и до похищения недалеко
Я смеюсь и мы спускаемся вниз. Медленно идем к своему месту и дышим травами. Даня срывает в поле охапку цветов, а я собираю ягоды. На месте он расстилает плед, раскладывает еду и мы просто сидим беседуя обо всем на свете. После вина меня как всегда тянет в сон и я засыпаю у Дани на коленях, чувствуя, как он укрывает меня вторым пледом.
Когда просыпаюсь, Даня уже успевает сплести венок из цветов. Это, конечно, самый кривой венок, который я когда-либо видела, но я не могу не смеяться, когда Даня примеряет его на меня и делает фото.
—Ты сейчас похожа на какое-то лесное божество,—наконец выговаривает он и показывает мне фото.
Я смеюсь и прошу никому никогда не показывать это, потому что ему никто не поверит.
Даня не спорит:
—Я ни с кем не буду такое делить,—он протягивает мне руки и приглашает на танец.
Мы включаем плеер и слушаем вместе какую-то медленную мелодию. Даня кружит меня на этой поляне и целует. В его глазах я кажусь самой прекрасной женщиной в мире.
Гроза собирается очень быстро и мы практически выбегаем из леса под раскаты грома. Дождь льет сплошным потоком, а Даня укутывает меня в плед, чтобы я до конца не промокла. Мы бежим по лужам, как будто нам шестнадцать лет, и ловим капли губами.
Уже в номере Даня скидывает одеяло, быстро расстегивает мне платье и заталкивает под горячий душ. А потом сам присоединяется ко мне и обнимает. Мы стоим и греемся под струями воды так тесно прижавшись друг к другу, что я слышу, как быстро бьется его сердце. Даня трет мою спину мочалкой и дает свой шампунь для волос. Они пахнут свежестью и ментолом. Я чувствую, как его пальцы массируют мою голову, а потом смывают пену. Я не сопротивляюсь, потому что понимаю, что никто и никогда так обо мне не заботился.
Потом Даня закутывает меня в полотенце и мы просто сидим в обнимку на кровати, пока не понимаем, что пора спать. Я досушиваю волосы, которые Даня при этом расчесывает и постоянно целует.
—Эй,—смеюсь я.—Теперь я пахну как ты.
Даня ехидно улыбается.
—Так и было задумано. Теперь все почувствуют, что ты моя.
Я залажу под одеяло, чувствуя, как Даня устраивается сзади и обнимает меня.
—Только, пожалуйста, Этери, пощади,—шепчет он и кусает меня за ухо.—Не толкайся так сильно.
Я сжимаяю его ладонь и прикусываю кожу на руке.
—Ты же сказал, что я твоя. Вот и терпи…
Даня прижимает меня сильнее к себе и серьезно говорит:
—Буду.
***
А на следующий день пока меня не было, Диша пообщалась с Даней и все узнала. С одной стороны мне реально стало легче. Ведь врать дочери мне хотелось меньше всего. С другой—это было немного страшно. Но Диша все приняла спокойно и даже гораздо мудрее нас.
Я сижу перед Даней и закрываю лицо руками, прячась от глупых мыслей. Кроме того, Диана просто сдала меня с потрохами. Она рассказала Дане о том, что я разбрасываю вещи только с самыми близкими людьми…с теми, кому доверяю…с теми, кого..люблю?
—А если я действительно тебя люблю?—вдруг спрашиваю я у Дани, после того, как наступаю на свою заколку и кусаю его до крови.
Ведь как еще назвать все то безумие между нами. Но Даня отшучивается:
-Это бывает и это пройдёт.
Он всегда шутит, когда не знает, что сказать. Ведь в его глазах я читаю и радость, и неверие и удивление.
—Я не хочу, чтобы это проходило,—просто говорю я.
Даня подхватывает меня на руки и несет в кровать, пока я не наговорила еще чего-нибудь, что сведет его с ума. Он целует меня так страстно, что я просто не могу остановиться.
Еще ни с кем в сексе мне не было так хорошо и правильно. Когда мы засыпаем, Даня все чертит какие-то узоры у меня на спине и мне кажется, что это волшебство никогда не закончится.
Но на утро прямо с тренировки уходит Даша. Это словно последняя капля чего-то, что набирало обороты. А я думаю, как же мы всего этого не видели. Почему я не заметила, что теряю ее? Даша отказывается кататься и выходит с катка. Она собирает свои вещи, а ее крик все еще стоит в ушах. Она говорит, что ненавидит все эти тренировки и уходит.
Когда мы доводим занятие до конца, и Даня успокаивает меня, я иду к Даше в комнату. чтобы поговорить. Но не успеваю:
—Да она никого не любит и не ценит. Просто не способна на это. Снежная Королева, проклятая,—Я узнаю голос Даши.— Она же только жизнь всем ломает. И вам тоже сломает. Как Юле, Полине…Жене. Даже Женя от нее сбежала. А была, как дочь. Это каким чудовищем надо быть, чтобы Женьку довести уйти не попрощавшись.
Я стою, прижавшись к дверному косяку, и стараюсь не дышать. Мне неслышно, с кем разговаривает Даша, но мне хочется быть от этого всего как можно дальше.
Я вхожу в свой номер и закрываю дверь на ключ. Дашины слова звенят в голове. Да, это каким чудовищем надо быть, чтобы всех так поломать? Чтобы все только и мечтали уйти от меня?
Я знала, что это рано или поздно случилось бы. Так всегда было. Как только я позволяла себе быть счастливой, происходило что-то, что это счастье разрушало. С самого детства я знала какой-то непонятный мне закон жизни: если тебе хорошо, жди беды. Это было бы смешно, если бы не исполнялось с завидным постоянством. Наверное, по этой же причине я долгое время не позволяла себе быть счастливой. Словно не нарушала договор со Вселенной.