—Вот только на сколько его хватит, после того, как он получил уже то, что хотел.
Я открываю дверь и выхожу, почти выталкивая Эда в коридор.
—Это тебя не касается,—зло отвечаю я.
—Я просто подожду, пока ты сама это поймешь. Когда ты поймешь, что он тебе не ровня.
—Я. Не. Буду. Это. Обсуждать.—четко произношу, чтобы Аксенов понял.
В этот момент мимо проходит Даня и направляется к зовущему его Морису. Он не смотрит мне в глаза. А потом мы погружаемся в работу. Эдуард решает все вопросы и мы должны взаимодействовать. Он больше не касается темы Дани, но я не могу не видеть, как молоденькая работница базы улыбается ему и о чем-то щебечет на улице. Даня улыбается ей в ответ. Я знаю, что это ничего не значит, но слова Аксенова не идут из головы. Что будет, если Даня действительно устанет? Ведь он реально молод и почти каждая девушка обращает на него внимание. Эд тоже видит данину новую знакомую и с ухмылкой проходит рядом.
—Вот об этом я и говорил, Этери. Суть человека не меняется.
Я сжимаю кулаки и иду в другую сторону.
Вечером Эдуард приходит ко мне сам. Он часто так делал и раньше. Мы обсуждали рабочие вопросы, а потом занимались сексом. Эд никогда не оставался на ночь. Эти одноместные кровати решали все за нас. Он их ненавидел.
После рабочих моментов Аксенов откидывается на кресле и выдыхает.
—Извини, если был резок,—вдруг говорит он.—Просто я желаю тебе счастья, Этери. Ты—богиня, нереальная, невозможная, восхитительная. И я не верю, что Глейхенгауз—тот человек, который сделает тебя счастливой.
—Откуда ты делаешь такие выводы?—только и спрашиваю я.
—Он еще мальчишка. Я помню себя в его возрасте. Тогда все женщины казались трофеями. Чем больше их завоевывал, тем больше хотелось еще. А самая большая победа—получить самую недоступную. И чем неприступнее, тем больше ее хочется. Но когда получаешь, уже не так интересно. А потом хочется чего-то нового. И это нормально . В этом и есть молодость. Такую женщину, как ты может оценить только взрослый мужчина.
В этот момент Даня присылает мне сообщение.
“Что происходит?”
Отвечаю под пристальной улыбкой Эда.
“Ничего, Дань”.
Он хочет зайти, но я прикрываюсь работой. Я просто не хочу, чтобы Аксенов понял, на сколько близким на данный момент стал Даня.
—Продолжай,—сухо говорю я.
Эдуард сидит и допивает свой чай.
—Время все покажет, Этери. Мы оба взрослые люди и все понимаем. Ты знаешь меня не с самых лучших сторон, но я никогда тебе не врал. Я никогда не обещал бросить семью или измениться. И ни разу не просил меняться тебя. Это договор взрослых людей. А вот что тебя может связывать с тем, кто тебе почти в сыновья годится? Хороший секс? Так это все рано или поздно приедается. Быт съедает любые отношения, поверь мне. А потом приходит ответственность. Твой Даня до сих пор живет с мамой и покупает себе вещи от Гуччи за сотни евро. Для него это важно и самоценно. Он ходит по барам и бухает виски с друзьями. Со своими молодыми друзьями. И как думаешь, он позовет тебя с ними? Познакомит? Расскажет?
Я сижу и вдавливаюсь в стену,чтобы Эдуард не видел, как дрожат мои руки. Он говорит сейчас то, что всегда звучит в моей голове, когда Дани нет рядом. Эд будто слышит все эти голоса внутри меня и озвучивает все страхи.
—Я говорю так не для того,чтобы сделать тебе больно,—наконец продолжает Аксенов.—А потому что я тебя люблю. И у нас гораздо больше общего, чем ты думаешь.
После беседы он наконец встает и подходит ко мне, прикасаясь сухими губами к щеке.
—Спокойной ночи.
Я сижу долго, прислушиваясь к звукам в даниной комнате. Там тихо. Когда наконец ноги перестают дрожать, я иду к балкону,чтобы подышать. На полу нахожу букет полевых цветов и конфеты. Сердце предательски стучит и я улыбаюсь. Даня. Я прямо вижу, как он бегает по полю и собирает эти цветы. И мне тепло. Если пару минуь назад мне казалось, что может Аксенов и прав, то теперь я снова сомневаюсь. Ведь секс со мной Даня уже получил. Тогда зачем это все теперь?
Я ставлю цветы в вазу, дышу ими и выключаю свет.
Когда я просыпаюсь ночью, то читаю сообщение от Дани:
“Я люблю тебя, что бы ты там не придумала в своей голове, Этери .”
Он отправил его еще вечером, но сейчас отвечать поздно. Да я и не знаю, что сказать. Он любит меня. Мне кажется, это самое главное. Но что к Дане чувствую я сама?
На завтраке Даня не садится за стол с нами. Аксенов пришел и даже не выбирал другого места кроме как рядом со мной и Дудаковым. Даня идет к молодежи, хотя с другой стороны от меня есть свободное место. Он обижен и зол. Я вижу это по его резким движениям. Но у меня просто нет сил ничего объяснять.
Мы работает. Эдуард сама любезность. Он приносит мне кофе и даже не пытается делать что-то более личное. Он приходит ко мне в комнату после обеда, чтобы подписать нужные документы, видит данин букет из полевых цветов и хмурится. Он бы никогда не тратил время на хождение по полям. Эд просто купил бы цветы. Заплатил курьеру и принес мне самые дорогие розы из магазина. Эдуард так всегда выражал свою любовь—самыми дорогими подарками из возможных. Для него, самое лучшее—это то, что стоит больше .
Я выхожу из комнаты, чтобы найти Даню, как вижу его спину и Аксенова с документами в руках.
Даня уходит и не смотрит в мою сторону.
—Твой хореограф передал,—с ухмылкой говорит Эд и протягивает мне бумаги.
—Что ты ему сказал?—спрашиваю.
—Ничего такого. Правду. Что ты Богиня и к тебе нужно относится соответственно, а не играть в любовь.
—Да пошел ты,—резко перебиваю Эда.—Не смей больше лезть в мою жизнь и что-то за меня решать.
Аксенов удивлен.
—Хорошо, —только отвечает он.— Извини. Я думал, что ты вчера была со мной согласна. Вот только сегодня за обедом молодежь обсуждала, как пойдут в бар смотреть футбол. Думаю тот, кого ты сейчас защищаешь, пойдет туда первым. И я не уверен, что тебя хоть кто-то позвал, ведь так? Все отношения—это вопрос выбора, Этери.
Я беру документы у Эдуарда и иду обратно в комнату. Да, это все вопрос выбора, но у меня так болит голова, что я просто засыпаю на кровати, выключив звук в телефоне.
Мне никто не пишет и не ищет, поэтому когда я просыпаюсь, то мечтаю о чае и сладостях. Но вкусняшек нет. А я уже слишком привыкла, что Даня дает мне их по первому зову.
Открываю дверь на балкон и нахожу там пачку медведей с надписью на них:
“Богиню в тебе видит каждый. Но, надеюсь, однажды ты встретишь кого-то, кто докажет тебе, что ты прежде всего человек, имеющий право на счастье.”
Я держу этих медведей и стараюсь дышать. Читаю текст один раз. Потом второй. Что я встречу кого-то, кто докажет мне, что я человек, заслуживающий счастье? Встречу в будущем? Кого-то? Но не Даню?
И в этот момент мне страшно, что Даня сдался. Это он меня бросает?
Это значит, что Эд был прав? Или то, что я сама все испортила? Я не могу найти правильный ответ, поэтому иду в комнату Дани сама.
Она открыта, но так никого нет. Я думаю, что Даня в баре. Даже представляю, как сидит там и пьет пиво под футбол. Но я больше не хочу сбегать. И чтобы так не произошло, я просто его дождусь. С этой мыслью я опять засыпаю у Дани на кровати, вдыхая его запах.
Даня приходит не утром, а поздно вечером. Смотрит на меня, как на приведение в своей кровати и молчит.
—Где ты был?—просто спрашиваю у него, боясь ответа.
—Гулял. Пока ты работала.
Я морщусь и наконец понимаю, что должна сказать.
-Я не хочу больше быть Богиней. И мне холодно.
Я смотрю на него и знаю, что да, мне холодно. Я просто женщина, которой холодно и которую надо согреть. И Даня все понимает, укутывает меня в свитер и прижимает к себе.
—Я тебя люблю,—в который раз говорит мне Даня, а я все боюсь сказать ему тоже самое.