Корабль готовился к отлету: все закуплено, трюмы закружены товаром, который необходимо доставить на соседнюю планету, пора в путь.
Илья до последнего момента ждал Юру, что тот придет попрощаться. Не пришёл. Тирен отдал приказ закрыть входной люк.
– Стойте, не закрываете, – попросил Илья парней. Он заметил бледного, запыхавшегося Юрку. – Там Юра, он всё-таки пришел попрощаться. Со всеми вами. Возможно, мы больше никогда не встретимся…
– Я не пойду, – заявил Тирэн категорично.
– Слав, он пришел и к тебе. Я понимаю, тебе больно… но все же вам есть о чем поговорить. Сходи, пожалуйста, ради меня. Это я его позвал, – попросил друга Иль.
– Не смей! – приказал Славе Тирэн.
– Иди, – подтолкнул парня к выходу Илья, и он пошел.
– Зачем? Ты не видел, во что он превратился, когда эта шлюшка его бросил. В тряпку. Слабак. Сейчас опять начнется то же самое. Сам с ним нянчиться будешь.
– А если бы тебя бросил любимый? Как бы ты поступил? – поинтересовался у Тира Илья.
– Плюнул бы, отпустил и жил дальше.
«Хорошо, если так. Других проще осуждать, посмотрим, как поступишь ты на его месте», – подумал Илья.
Но Славка, наоборот, вернулся весёлым и даже улыбался. Сразу видно, разговор пошел ему на пользу. Имир и Тирэн все же вышли попрощаться с Юрой, как ни упирались. Славка с Ильей и Рэнаром силой выпихнули их за дверь. Братья вернулись через несколько минут хмурые и недовольные, как облака осенью в пасмурный день. Что им Юра такого сказал на прощание, так и осталось загадкой для всех.
Зато Слава загадочно улыбался и поглаживал подаренную другом на прощание фенечку, самодельный плетеный браслет.
– Мне стало легче после этого разговора, – признался он позже Илье. – Словно с плеч свалился груз ссор, недомолвок и обид. Он выглядел таким счастливым, что я не смог его упрекнуть в этом. Правда, показался мне усталым. Он всю ночь, наверное, не спал, переживал, решал, идти или нет. Мы все выяснили, отпустили… и решили быть просто друзьями. Правда – это здорово?
– Правда. Вам сразу еще тогда нужно было поговорить, выяснить все до конца, а не копить обиды в себе.
– Тогда было больно от предательства. Сейчас боль притупилась, а после прощания вообще стала уходить, позволяя жить дальше, не оглядываясь на прошлые ошибки, идти вперед и искать свой путь в жизни.
А дальше дни закружили в бесконечной веренице повседневности. Они брали и доставляли грузы, возили пассажиров, если таковые имелись. Иногда сопровождали торговые корабли и дипломатических послов. Ввязывались в перестрелки с пиратами или прочими враждующими расами, выкручивались, выживали. Теперь их новый корабль мог себе позволить небольшой бой. Жизнь продолжалась. Они все дальше и дальше улетали от имперских планет, проблем и мирской суеты. Всех пятерых манили дороги и неизведанные дали.
Только Илья так и не смог поговорить с Тирэном. А с Имиром, наоборот, вел искусную игру в полунедотрогу. Но тот и так был счастлив, его подпустили ближе, позволили касаться, обнимать, целовать и даже делать минет.
«Всему свое время. Мальчик привыкнет, перестанет дичиться, и мы шагнем дальше», – мечтал Мир.
«Как мне надоели твои приставания!» – ругал Имира Илья про себя.
– Когда ты поговоришь с братом? Мне надоело прятаться и обжиматься по углам, словно мы подростки, – поинтересовался как-то Мир у Ильи.
– Не было подходящего момента. Нельзя же так просто подойти и вывалить на Тира всю правду, – выкрутился в очередной и наверняка не в последний раз Илья.
========== 12 ==========
В Гангаре они встали на капитальный ремонт. Тирэн планировал его закончить дня за четыре: им было некуда торопиться. Сама планета не принадлежала Империи, сами гангары были миролюбивой расой, гостеприимной. Они имели внешнее сходство с людьми, только на голове вместо волос были наросты, чем-то напоминающие прическу. И цвет кожи фиолетовый. Разговаривали на своем языке, но понимали и говорили на импери.
В первый день экипаж так и не выбрался за пределы космопорта. Братья руководили ремонтом, заказывали новые детали и наняли пару помощников-ремонтников из местных.
Илья планировал на завтра пойти в город и ознакомиться с местными достопримечательностями. А сейчас он просто бродил по кораблю в поисках какого-нибудь занятия. И случайно подслушал странный разговор Тирэна со Славой. Те особо и не шифровались, разговаривали в одном из коридоров корабля.
– Ты с ним никуда не пойдешь, – сказал Тир.
– Почему?
– У нас был договор, помнишь?
– Он закончился или должен был закончиться, когда нашелся Илья, – уточнил Слава. – Он нашелся полгода назад, а ты все еще приходишь ко мне каждую ночь.
– То есть тебе надоело? И ты отказываешься?
– Да. Я полюбил…
– Не смеши. Ты слабак, тряпка. И не сможешь стать главой семьи. Тебе самому нужен контроль, ты создан для того, чтобы подчиняться, а не вести. Вспомни, что у тебя было с рыжиком и как все это закончилось.
– Но это моя жизнь! Мои ошибки, моя боль, – сопротивлялся Слава. – Сам говорил, это секс, всего лишь секс. Такие отношения, хорошие или плохие, не важно, исчерпали себя, и их пора закончить.
– Закончить? Я понял, ты хочешь уйти вместе с ним? Остаться на Гангаре?
– Даже если так, то что? Она далеко от Империи, и Рэна здесь искать никто не будет. Тем более у него есть тут родственники, они будут рады его приютить на первое время.
– Он пусть идет, куда хочет и к кому хочет. Его тут никто не держит, а ты останешься. Точка. С корабля ни шагу. Надоело ему, видите ли, а стонать подо мной и кончать, корчась от сладостного оргазма, тоже надоело? Вот сейчас мы и проверим, насколько тебе надоело. Выясним, какая роль в постели тебе больше подходит, – сказал Тирэн и потащил упирающегося Славу к себе в каюту, которая была неподалёку.
Там, особо не церемонясь с парнем, Тир содрал с него одежду. Повалил на кровать, прижал своим телом и поцеловал страстно и требовательно. Руки блуждали по телу Славы, мяли, щипали, оставляя синяки. Оставив в покое губы, Тирэн стал покрывать тело болезненными поцелуями-укусами. Словно ставил клейма, метил, чтобы другим неповадно было пользоваться тем, что ему принадлежит. Те щипали и болели, но все эти грубости почему-то возбуждали попаданца, и его член медленно поднимался. Возбуждение нарастало с каждой грубой лаской или прикосновением.
– Видишь? Тебе все это нравится. Ты хочешь быть со мной. Хочешь меня и всегда будешь хотеть крепкий член в заднице. Мой член. Все остальное - иллюзия, он не нужен тебе, – сказал Тир, заметив возбуждение парня. И, не дав ничего ответить, снова впился в рот Славы страстным поцелуем, сминая его протест, заставляя стонать от переполнявшего возбуждения.
Слегка подготовил парня, растянул и без смазки вошел одним толчком и полностью, вызвав болезненный стон. Вышел полностью и снова вогнал на всю длину.
– Нравится, – прошептал на ухо Славе интимно, обжигая распаленное тело своим дыханием. Затем снова вышел, меняя угол проникновения, продолжая таранить парня в бешеном темпе, пока не нашел чувствительную точку внутри такого податливого и горячего тела.
Слава выгибался и плавился от всего происходящего. Улетал каждый раз, когда Тир попадал по нужному месту, его словно пронизывало разрядом электричества, от которого становилось так приятно, что все сопротивление и протесты растворялись в грубоватой ласке, сливались с ней, так что хотелось продолжения и развязки. Член стоял колом, приготовившись выплеснуть все то, что заложено природой парня для слияния и продолжения новой жизни. Слава потянулся рукой к собственному члену, чтобы кончить, но его рука была перехвачена и заведена за голову.