— Пить хочешь, человек-недоразумение? — спросил отставник, протягивая фляжку, с которой стекали капли влаги.
— Хочу! — донёсся ответ Гизмо, — Руки освободи, а то лежу как червяк под стволом.
— Почему как? — хмыкнул Ломов, — Сравнение с тобой принижает достоинство червей. Поверь.
Он присел на корточки, достал нож из чехла и освободил Мельникова. Спустя несколько секунд над поваленным деревом появилась голова парня. Он прислонился к мшистому стволу и жадно приник к фляжке.
В этот момент Черов отчётливо ощутил, насколько страдает от жажды сам. Одно дело думать о воде как об условной жидкости, существующей релятивно, и другое, наблюдать наслаждение товарища, утоляющего жажду. Он хотел напомнить о себе, но испугался язвительного отказа.
— Ты нас убьёшь? — устав поглощать жидкость, спросил Мельников.
— Не льсти себе, — ответствовал Ломов, — Кому вы нужны, чтобы тратить на вас патроны? Жрать тоже, небось, хочешь?
— Не отказался бы, — осторожно признался панк, всё ещё не понимая цели вопросов ветерана, — В больничке на ужин только каша была и компот. Молодой растущий организм без мяса впадает в депрессию.
— Я сейчас освобожу тебе ноги, а ты быстренько соберёшь веток для костра. Потом вскипятим воду, заварим чаёк из бодрящего травяного сбора и побеседуем. Договорились?
— Не боишься, что сбегу?
— Нет, — покачал головой Ломов, — Товарища, конечно, ты бросить готов, но сам же местный. Понимаешь, что до ближайшего населённого пункта доберёшься нескоро. И доберёшься ли вообще? Прятаться в лесу долго не сможешь. Провизии у тебя нет, охотиться без ружья не умеешь. Какой смысл тебе бежать? Со мной гораздо спокойнее. Убивать вас, как я уже говорил, мне нет резона. Достаточно будет, если вы перестанете путаться у меня под ногами.
На приготовление обеда ушло не так много времени, как ожидал Черов. Отставник не тратил времени на лишние телодвижения и бессмысленные разговоры. Действовал так, будто готовился к этому моменту всю свою жизнь... или просто часто ходил в походы. Принёс из ручья ещё воды, установил второй котелок на примус. Бросив в ёмкость соли, насыпал пшена, а следом вывалил целую банку тушёнки.
Одновременно с этим, Мельников наложил под треногой кучу хвороста. Долго пытался поджечь своей зажигалкой, но, в итоге, плюнул и жалобно уставился на своего пленителя.
Ломов понял без слов и, достав из рюкзака рулон туалетной бумаги, бросил парню.
— У меня тоже была, — проворчал Гизмо, — Где наши вещи?
— Не сожалей об утрате, — философски заметил ветеран, — Материальные блага — это эфемерное явление, которое человек наделяет свойствами фетиша, возводя в культ. У вас там не нашлось ничего полезного, что могло пригодиться в лесу. Вы, вообще, о чей думали? Рассчитывали, что здесь под каждым кустом рояль, под деревом чебуречная?
— Деня — главный! — бесхитростно выдал товарища Гизмо, — Думать, его обязанность.
— А ты просто прогуляться за компанию пошел? И целился в белку?
Мельников не нашёл, что ответить и замолчал.
Когда походная трапеза оказалась готовой и аромат мясной похлёбки распространился по округе, Ломов подошёл к Черову.
— Левую руку вытяни, — приказал он.
Денис подчинился. Ветеран ловко вернул чеку в отверстие запала и разогнул усики проволоки. Затем размотал скотч, забрав гранату.
— Держи ключ от наручников, — сжалился он, протягивая смарт-карту с чипом, — И давай без резких движений. Стреляю я всё равно лучше, а лишний труп не приблизит нас к разгадке тайны. Согласен?
Черов кивнул и, глядя исподлобья в спину ветерана, проследовал за ним к костру.
— Стульев у меня для вас нет, господа выживальщики, — съязвил Ломов, раскатывая себе под зад пенку, — Поэтому располагайтесь на своё усмотрение. Цистит и простатит сейчас легко лечится медикаментозным путём. Ложек тоже нет, так что хлебать будем по очереди. Прошу только слюни придерживать и прибор не вылизывать. Хомячим аккуратно, а не как дома.
Раздав советы и галеты с нарезанной ветчиной, Ломов первым зачерпнул варево из котелка.
На середине трапезы, когда пленники успокоились и нашли подходящий ритм для поглощения пищи, отставник заговорил вновь.
— Предлагаю усмирить гордыню, задушить червяка сомнений и объединить усилия. Для тебя, лейтенант, в этом сплошные плюсы. Не знаю зачем ты пошёл служить в милицию, но в накладе не останешься.
— Много вы понимаете в людях, господин учитель танцев, — колюче пробурчал Черов, отвечая на ехидство Ломова.
Тот доел бутерброд и налил в раритетную оловянную кружку пахучего напитка.
— Могу навскидку назвать несколько версий, — продолжил отставник, — Такие домашние мальчики идут по трём причинам. Походить на своего кумира, которым, скорее всего, являлся отец. Начитавшись в детстве романтических книг и желая досадить родителям. И третье, ради карьеры. Где ещё в агрохолдинге завоевать уважение, как не в правоохранительных органах? Есть вариант, что корочка и ствол нужны для самоутверждения и мести обидчикам, которые шпыняли в школьных коридорах, но это скорее городская тема. В Отрадном она не катит. Коррупция и крышевание тоже. Максимум служба безопасного движения. Там ещё можно навариться с нерадивых водителей, но, при современных системах тотального контроля ИИ, это опасно. У тебя, Черов, кишка для этого тонка. А в моих вариантах ты и звёздочки заслужишь и престиж поднимешь.
— А я? — обиженно спросил Гизмо.
— А ты, человек с причёской Кракена, сумеешь оправдаться и доказать свою непричастность к похищению Золотарёва. Пока остаёшься на подозрении. Не верю, что преступники случайно оставили ребят на опушке леса, не просчитали твой маршрут и то, что с твоим характером, ты быстро вотрёшься к ним доверие.
— Меня подставили! — подскочил Мельников, — Меня все всегда подставляют! Вот и Денис соблазнил поохотиться на вас, пообещав большую премию. Если бы не его идея, лежал бы сейчас в палате или щупал за задницу медсестру!
— Кстати, лейтенанту плюс в карму, — усмехнулся Ломов, — Я специально сказал, что собираюсь проверить место пробуждения Тима и Марии. Если бы он сдулся и не клюнул на наживку, я просто списал его как бесперспективный материал. В утиль. Но парень догадался и нашёл смелости рискнуть, за то респект и уважуха. Ну, так что на счёт моего предложения?
Закончив обед и вымыв в ручье посуду, Ломов выдал Мельникову складную лопатку и заставил прикопать кострище землёй.
— Как вы нас вычислили? — спросил Черов, держась подальше от закурившего сигарету ветерана.
— Элементарно, — признался военный, — По геолокации телефонов.
— Мы же их оставили в багажнике байка... — начал Денис, но осёкся, поняв смехотворность своей уловки.
— А мотоцикл где? — усмехнулся Дим Димыч, — Дальше и того проще. Зашёл с подветренной стороны... от вас модным дезодорантом несёт за километр. Это чуждый для леса запах. Два дня без душа и уже страдаете от естественного амбре тела? Небось, половину баллончика на себя пшикнули, чтобы ублажить собственное обоняние. Эстеты, хреновы. К тому же передвигаетесь вы чуть тише слона в посудной лавке. Оставалось, усыпить вашу бдительность и обезвредить. Я, против вас лично, ничего не имею. Да и помощники не помешают.
— Значит нашли что-то? — сообразил Денис.
— Да, — Ломов сплюнул на окурок и растёр его о подошву ботинка, — После дождя это трудно, но тот, кто всё провернул, особо не таился. Золотарёв и Манюня просто не там искали. Следы ведут вглубь леса. А главное, мне до сих пор не понятны мотивы их поступка. Что это за аттракцион небывалой щедрости? Зачем оставлять в живых свидетелей?
— Они же лишили их памяти.
— Ерунда. Будь под рукой подходящая аппаратура и нужные компоненты для лекарств, вернуть память не составило бы труда. Долго, но отработанная процедура.
— Так обратитесь к своим бывшим работодателям.
— А где гарантия, что за всей этой постановкой не стоят именно они? — неожиданно спросил Ломов, — Пойми, лейтенант, нет такого преступления, на которое не пойдут спецслужбы, чтобы скрыть свои эксперименты.